Инферно – вперёд!

В ночь накануне решающей битвы с войском Златоликого Короля Дитнолу Норсу пришлось стоять в карауле. Ему выпал неудачный жребий, и даже дополнительная порция вина не могла сгладить разочарование; винить, однако, было некого, ведь он сам вытянул из мешочка чёрный камень. Его невезение, поразмышлять о котором Норс теперь имел два дополнительных ночных часа, усугублялось тем, что охранять покой своих товарищей ему предстояло в самое неудобное время – в предпоследнюю смену. Так его сон оказывался разделённым на два неравноценных фрагмента, пауза между которыми заполнялась унылым, выжимающим все жизненные соки, бдением.

Норс стоял, опираясь о копьё, и с мрачной тоской смотрел на шабаш в лагере противника. Яркие цветные огни вертелись в ночном, отливающем пурпуром, воздухе; ведьмы, раздевшись догола, плясали у костров в компании отвратительных рогатых созданий с телами, отдалённо напоминающими человеческие – с той лишь разницей, что до пояса их покрывала шерсть, а вместо ступней у них имелись копыта; букет этот, дополненный горящими, как угли, глазами и длинным, с кисточкой на конце, хвостом, производил одновременно отталкивающее и пугающее впечатление. В бою эти существа – фавны – пользовались луками и дротиками; если же противник принуждал их схватиться врукопашную, они пускали в ход кинжалы и своё естественное оружие, нанося противнику удары рогами или же брыкаясь копытами. Весьма неприятными последствиями угрожали и укусы их широких, длинных зубов. Дортега однажды укусил фавн: проникшая в кровь слюна привела к нагноению; великан несколько дней не вставал, мучаясь лихорадкой, однако вмешательство знахаря, поившего его какой-то настойкой с препротивным запахом, вкупе с богатырским здоровьем, стало причиной скорого выздоровления.

Норс почесал старые шрамы под стёганым поддоспешником, поверх которого носил длинную, до колен, кольчугу, и, поправив конический шлем с бронзовым наносником, продолжил наблюдение. Это было единственное, чем он мог себя развлечь: шабаш всегда давали накануне битвы, этот обычай соблюдался фоморами уже многие годы. Норс, порывшись в памяти, даже не поверил – он воевал уже почти девять лет! Где-то вдалеке, в графстве Хэксем, рос его маленький сын, которого Гвенн, как они и договаривались, назвала Коллом. По крайней мере, ему бы хотелось верить, что растёт, так как он никогда не видел собственного ребёнка и не получал от Гвенн писем с того самого момента, как почта перестала работать.

За это время он выучился сражаться по старинке: копьём, мечом и щитом. Поначалу это архаичное, выкованное вручную оружие отпугивало Норса, который, однако, поняв, что мастерство приходит в результате тренировки, взял себе за труд освоить нехитрые навыки владения им – и был вознаграждён: отточенные рефлексы не раз спасали ему жизнь. Оказалось, что меч убивает нечисть гораздо лучше давно вышедших из строя пушек и винтовок.

Норс давно уже не встречал ни чешуйчатых клыкунов, ни зомби, ни гиперстрекоз – эти виды исчезли, будто вымерли в одночасье. Всё чаще армии Лорда Стеклянный Глаз, выступившей против Могущественных, или магисов, как сейчас именовали фоморов, приходилось иметь дело с существами, словно вышедшими из древних мифов и легенд. Причины этого оставались тайной, как, впрочем и всё, связанное с природой эгрегоров Зла.

Норс, из чьей памяти уже давно стёрлись воспоминания о былой жизни, когда он издавал собственную газету и считался в своём городке самым образованным человеком, привык не думать о вещах, не касающихся его непосредственных обязанностей. Жизнь простого пехотинца не располагала к интеллектуальной активности.

Он тяжело вздохнул и, разлепив сомкнувшиеся было веки, перевёл взгляд на другой конец лагеря противника, где располагались тролли – смена впечатлений помогала бороться со сном. Тролли, существа, чьи черты были словно вытесаны из камня, опять напевали свои заунывные, похожие на царапанье ножом по медному котлу, мотивы. Норс хорошо видел их узнаваемые даже на таком – более гроссфута – расстоянии фигуры с кривыми, в локоть длиной, носами и торчащими, наподобие ослиных, ушами. Эффект, производимый такой омерзительной внешностью, усугублялся серой, иногда с голубоватым или бледно-зелёным отливом, безволосой кожей и длинными, широкими ступнями; руки, свисающие почти до земли, отличались поразительной силой. Тролли были широкогруды и низкорослы; они не носили ни брони, ни обуви, ни одежды – их толстая кожа служила достаточной защитой от непогоды и вражеского оружия. Что до естественной для таких обстоятельств неловкости и стеснения, то причин к этому не возникало – тролли появлялись на свет бесполыми.