Инферно – вперёд!

Говоря так, Бранлох, даже в положении стоя ничуть не превосходивший ростом сидевшего военачальника, наставительно размахивал перед его лицом указательным пальцем. Ансгер, поражённый этой сценой, открыл рот. Хенгист, широко улыбаясь, не скрывал своего триумфа. Даже у Рене, который едва ли понимал происходящее вокруг, удивлённо распахнулись глаза. Сейчас он выглядел точь-в-точь как трёхмесячный младенец: его маленькое тельце едва виднелось из глубоких складок сползшей на стул одежды. Суть поразившего его недуга уже стала известна Ансгеру – он попал, как выразился, Бранлох, в темпоральную ловушку и был обречён проходить весь жизненный цикл в течение одного-двух часов.

– Бывший, притом всего лишь бригадный, – парировал лорд Стеклянный Глаз. – И сядьте на стул, наконец, пока я не велел сжечь вас на костре за колдовство или, того хуже, не перевёл в пехоту. Там вас живо обучат уму-разуму!

Бранлох, почти совершенно исчерпавший накопившуюся в нём злость, одёрнул свою подпоясанную ремнём шнурованную рубаху и уселся на стул.

– Теперь слушайте внимательно, Нуаду, – впервые обратился он к Лорду Стеклянный Глаз по имени. – Суть аномалии нам до сих пор до конца не понятна. Однако могу сказать с большой толикой уверенности, что знаю, как она работает.

– Да, конечно, профессор, я же всегда внимательно вас слушаю. – В голосе командующего сквозила откровенная ирония. Бранлоха это ничуть не смутило – похоже, он давно привык к недоверию и разного рода насмешкам.

– Вам доводилось слышать о хомячке Хардинга?

– Нет, я как-то не очень интересовался грызунами. Это вымерший вид – или один из новейших?

Бранлох, видимо, потрясённый таким очевидным признанием собственного невежества, продемонстрированного сейчас Лордом Стеклянный Глаз, шумно выдохнул, словно древний паровоз, спускающий излишек пара.

– Речь идёт не о реальном хомячке, а о мысленном эксперименте, проведённом Хардингом. Он задал вопрос: что будет, если в ящике с хомячком разместить сильнодействующий яд, ампула с которым запечатана изотопом, вероятность распада которого – один к двум?

– Интересные у вас мысленные эксперименты. И после этого вы обвиняете военных в склонности к насилию. – Командующий напустил на себя смертельно серьёзное выражение; его начальник охраны и Хенгист прятали улыбки.

Ансгер понял, что сейчас ему выпала уникальная в своём роде возможность присутствовать при разговоре, который будто перенёсся к нему из глубин времени, из эпохи, что давно миновала. В былые времена благородные, именовавшие себя «господами» и «джентльменами», обожали собираться на званые вечера, где в непринуждённой обстановке обменивались колкостями и остроумными замечаниями – кто-то из современников даже использовал в отношении подобного времяпровождения термин «вербальное фехтование». Большинство оборотов и фигур речи были едва понятны присутствующим, исключая самого Ансгера, который знал о них исключительно по книгам, и Хенгиста, родившегося несколько поколений назад.

Бранлох не мог не заглотить эту наживку.

– Ха-ха-ха, как смешно, Нуаду, как смешно! Хардинг тем самым хотел показать, что в умах у присутствующих – до определения результата опыта экспериментальным путём – то есть до того, как кто-то заглянет в коробку и поинтересуется, не приключилось ли чего с хомячком – возникнет два взаимоисключающих варианта действительности. В одном из них хомячок скоропостижно скончался, а в другом – преспокойно грызёт свой корм.

– Бесподобно! – Лорд Стеклянный Глаз зааплодировал. – И какая мудрость из этого следует?

– Ха! Сразу видно, что вы – военный. Ни воображения, ни мысли в размерах, превышающих требования по уставу. – Бранлох ликующе потёр руки. – Это значит, что короткое время, пока коробка оставалась закрытой, существовало – по крайней мере, в воображении присутствующих – две реальности, а не одна.

Лорд Стеклянный Глаз собирался было ответить очередной остротой, но учёный, вытянув свою маленькую ладонь, призвал его к молчанию.

– Помолчите. У нас слишком мало времени, чтобы тратить его на пустые препирательства. Неважно, что произошло с хомячком: важен факт возможности существования параллельной реальности. Таких реальностей – бесчисленное множество: в одних Придайн – не полуостров, а остров, так как Доггерланд, эта узкая полоска земли, связывающая нас с Нейстрией, исчез в незапамятные времена, поглощённый морем, а кэлтарн развился в чуть другом направлении, и земля наши зовутся, допустим, Британией; в других западный континент, навеки утраченная Атлантия и колонии Нового Уэссекса, открыт не айлестерскими моряками, но кастильскими – или даже ломбардскими. Не исключено, что есть миры, где Человек никогда и не появлялся на свет. Теперь, – лицо Бранлоха приобрело торжественное выражение, оно будто светилось от переполнявшего его чувства собственного превосходства, – представьте себе, что существует реальность, в которой подобные, аккумулировавшиеся гроссгроссы лет, изменения привели к тому, что участь пресловутого хомячка зависит исключительно от мыслей собравшихся учёных.