Инферно – вперёд!

Повторюсь: я как раз вышел из нужника с ведром в руке и начал свой путь в глубину наших позиций. Там, если ты помнишь, есть глубокая балка, словно сабельный шрам прорезающая фронт на глубину двух миль под острым углом. Капитан Глайнис (бывший капитан, надеюсь, военная полиция, читающая все наши письма, простит мне эту оговорку) утверждает, что когда-нибудь начальство откажется от глупой, порождённой исключительно чванством, стратегии, требующей удерживать идеально ровную, как географическая параллель, линию обороны. Вписав наши укрепления в рельеф – то есть использовав естественные преимущества, которые даёт, к примеру, эта же балка и ещё ряд складок местности, – мы могли бы спасти множество жизней. Впрочем, это вопрос будущего – сейчас же балка, скорее, препятствует генералам чертить свои, безупречные с точки зрения геометрии, линии. Она пустует, и я хожу сливать туда наши отходы. Впрочем, вернее сказать – ходил, поскольку наша рота, несмотря на то, что отважно сражалась, не смогла удержать занимаемые позиции.

Я осторожно, шаг за шагом, ступал, стараясь не расплескать свой «драгоценный» груз, когда услышал за спиной крики и треск винтовочных выстрелов. Должен сказать, что все мы уже сталкивались с клыкунами, как и с оживлёнными чёрной магией фоморов мертвецами, и нотки потрясения в голосах наших товарищей, соединённые в единое агонизирующее целое с физической болью и не поддающимся контролю страхом, прозвучали крайне непривычно. Рык клыкунов, к которому примешивались незнакомые мне ещё взвизгивания, наводил на мысль, что среди нападающих есть представители какого-то нового, ещё неизвестного нам вида.

Обернувшись, я тут же пожалел об этом. Лучше бы я был примерным солдатом и выполнил свой долг, уделив все свои силы и внимание той стратегической миссии, о которой я тебе уже сообщал. Возложенная на меня командиром роты временным вторым лейтенантом Глиндвиром, она провалилась в тот же миг, поскольку, поражённый увиденным, я не смог удержать ведро в руке, и оно упало, расплескав своё содержимое. Уверен, эта смесь содержала и куски нашего командира, представляющие собой наибольшую ценность для вооружённых сил.

Впрочем, моей оплошности имелись серьёзные причины. Взору твоего доброго друга старины Рийга предстала картина, достойная куда более искусной, нежели его, кисти. Я сделал несколько набросков, которые едва ли удовлетворительны, поскольку не передают и малой толики того сковывающего движения ужаса, который вызвали в моей душе невиданные ранее существа.