Инфицированные

Перри вдруг подумал о лете. Самая лучшая пора для смерти. Как всегда, он плохо выбрал время. Ведь можно было бы заразиться этой «болезнью» весной, или летом, или хотя бы осенью. Все три времени года в Мичигане невероятно красивы. На деревьях либо распускается новая листва, либо она переливается яркими красками, предвещающими наступление зимы. Умереть летом было бы неплохо: Мичиган буквально утопал в зелени, стоило лишь выбраться из города куда-нибудь на проселочную дорогу. Шоссе, ведущие на север и к Верхнему полуострову[16], — это полосы черного асфальта через раскинувшиеся по обе стороны безбрежные моря лесов и фермерских земель.

Земельные угодья, лес, болота, озера… три часа езды от Маунт-Плезант до Чебойгана. На пути попадались маленькие городки вроде Гэйлорда, представлявшие собой скопления невысоких зданий и припаркованных рядом автомобилей. Они быстро исчезали в зеркале заднего вида, словно остатки воспоминаний, которые рассеиваются и постепенно переходят в сладкий сон.

Особенно хорошо в начале лета. В разгар сезона дает о себе знать истинная природа мичиганских болот: повсюду царит влажная духота, тело покрывается липким потом, в воздухе кружат полчища комаров и мошкары. Но это не доставляет особых проблем, поскольку до ближайшего озера от силы десять минут езды. По возвращении домой можно искупаться в Маллет-Лейк и прохладной водой смыть с себя последствия угнетающего зноя. А солнце продолжает нещадно палить, превращая бледную кожу в загорелую и оставляя в глазах многочисленные блики и искры.

Насколько идеальным могло быть лето, настолько же угнетающей и унылой получалась зима. Естественно, она была по-своему хороша: покрытые снегом деревья, простирающиеся вдаль белые поля — бесконечные белые пространства с фермерскими домами, уютно вписывающимися в пейзаж. Чем дальше на север, тем суровее становились зимы. Пронизывающий холод. Сырость. Лед. Грязные сугробы смешанного с гравием и песком снега по бокам дороги. Иногда деревья вплоть до мельчайших веточек покрывал толстый слой снега, но большую часть времени бурые ветви и стволы оставались голыми и безжизненными.

Вот почему, когда Перри думал о смерти, ему хотелось, чтобы его кремировали: он попросту не мог себе представить, как его останки будут вечно тлеть в промерзшей почве унылой мичиганской зимы.

И все-таки последние дни его жизни разворачивались именно на фоне угнетающего зимнего пейзажа. Даже если Военные, столь ненавистные Треугольникам, найдут его, то чем смогут ему помочь? Насколько далеко зашла болезнь, этот «треугольный» рак, отдающийся в ушах нестерпимым звоном и воплями?

Перри отправил в рот остатки риса.

— Довольно вкусно, не правда ли? — проговорил он, рассеянно поставив тарелку на столик. Он медленно умирает, есть ли смысл убираться и мыть посуду?

В голове раздался неясный шум.

МЫ НЕ ОЩУЩАЕМ ВКУСА

ПРОСТО ВПИТЫВАЕМ

Не ощущают. Хоть какое-то ограничение. Зато словарный запас Стартовой Пятерки постоянно расширялся.

Урчание в желудке постепенно стихло, затем прекратилось. Уставившись в пустой телеэкран, Перри вдруг был поражен простым, но неожиданным вопросом: что делать?

По ходу необычного сценария, разворачивающегося с Перри в собственной квартире, ему ни разу не пришлось беспокоиться о том, чем себя занять. Он либо спал, либо пребывал в беспамятстве, резал собственное тело, словно отморозок из фильма Клайва Баркера, либо разговаривал с паразитами. А однажды, когда он попытался отвлечься просмотром телевизора, старина Коломбо доставил ему столько хлопот, что Перри быстро пожалел о том, что включил «ящик».

А если не телевизор, то чем себя развлечь? С работы Перри приволок домой несколько компьютерных книг, чтобы внимательно просмотреть их. Однако в данной ситуации надо быть полным идиотом, чтобы тратить время на изучение особенностей работы сетей на платформе Unix или вопросов интегрирования программ с открытым кодом. Ему, конечно, нравилась идея что-нибудь почитать — то, что могло бы дать хоть небольшую отсрочку от ужасного приговора.

Незадолго до этого Перри одолел почти треть книги Стивена Кинга «Сияние», но за последние недели не прочел ни строчки. Что ж, теперь у него появилась возможность. Он никуда не собирался: ни на работу, ни в магазин. Нужно уйти с головой в книгу — это поможет очистить мозг от навязчивых мыслей о Военных и о том, насколько громкими могут стать вопли Треугольников, если он по-прежнему будет о них думать.

Только сначала нужно смыть соус с лица и рук — он испачкался во время обеда. О пятнах на толстовке можно не беспокоиться, однако ощущение чего-то липкого на лице не давало покоя. Перри медленно поднялся с дивана и запрыгал в ванную, сетуя на то, что придется опять принимать тайленол: боль в ноге усилилась.