Информатор

Уильямсон: "Хорошо, 8 декабря 1982 года… Я часто слонялся возле "Каретного фонаря" и был там как-то вечером — ждал девушку, хорошенькую девушку, хотел пойти за ней, когда она отправится домой".

Уильямсон сделал паузу, потом вроде бы хотел сказать что-то, начинающееся с буквы "Ф", но снова замолчал, потом продолжил: "Я подумал: "А что, если этим вечером случится что-то плохое?" — и проводил ее".

Потом Уильямсон опять помолчал и стал рассказывать о том, как он украл стереопроигрыватель. Потом Уильямсон сказал: "Я был с Деннисом, и мы поехали в "Холидей инн" и сказали девушке, что у нас в машине есть бар, и она села к нам в машину".

Уильямсон говорил отрывочными бессвязными фразами, уходил в сторону, и агент Роджерс попросил Уильямсона сосредоточиться и вернуться к делу Дебби Картер.

Уильямсон сказал: "Хорошо, мне снилось, что я убил ДЕББИ, сидел на ней, обматывал ей шею проводом, вонзал в нее нож, много раз, затягивал веревку у нее на шее".

И далее добавил: "Меня тревожит, как это скажется на моей семье. — А потом сказал: — Моя мать уже мертва".

Агент Роджерс спросил Уильямсона, были ли они с Деннисом в тот вечер в "Каретном фонаре", и Уильямсон ответил: "Да". Агент Физерстоун спросил Уильямсона: "Вы пошли туда с намерением убить ее?" Уильямсон ответил: "Возможно".

Агент Физерстоун спросил: "Почему?"

Уильямсон ответил: "Она меня бесила".

Агент Физерстоун спросил: "Что вы имеете в виду? Она плохо с вами обращалась? Доставляла вам неприятности?"

Уильямсон ответил: "Нет".

Потом Уильямсон помолчал и добавил: "О Господи, вы не должны заставлять меня признаваться! У меня же семья, я должен защитить своих племянников. Моя сестра, это ее убьет. Я не могу причинить боль своей матери теперь, когда она мертва. Я думаю об этом с того дня, как это случилось".

Приблизительно в 19.38 Уильямсон сказал: "Если вы собираетесь пытать меня на этот счет, мне нужен Теннер из Талсы. Нет, мне нужен Дэвид Моррис".

Упоминание об адвокате испугало детективов, и они, приостановив допрос, позвонили Дэвиду Моррису. Тот велел немедленно прекратить допрашивать Рона.

Показания Роном подписаны не были. Ему их даже не показали.

Оснащенное еще одним "сонным признанием" дело начало потихоньку складываться, на радость полицейским и прокурорам. На примере Уорда и Фонтено они убедились, что недостаток физических улик не является помехой в случае острой необходимости предъявить обвинение. Даже тот факт, что Дебби Картер вовсе не была заколота ножом, особого значения не имел. Присяжные все равно вынесут нужный вердикт, если их должным образом шокировать.

Если одно "сонное признание" помогло арестовать Уильямсона, то второе, вдобавок к нему, уж наверняка обеспечивало ему пожизненное место в тюрьме. Спустя несколько дней надзиратель по имени Джон Кристиан остановился возле камеры Уильямсона. Они с Роном выросли в одном районе. В семье Кристиана было полно мальчишек, один из которых являлся ровесником Рона, и его часто приглашали к Уильямсонам на обед или ужин. Они вместе играли в бейсбол и на улице, и в младшей лиге, вместе ходили в школу в Бинге.