Информационная война: история против историков

А еще давайте-ка вспомним напоследок, что не добивать Пруссию, а оставить ее зависимым от России противовесом набирающей политического весу Австрии – это линия, просматривающаяся еще со времен Елизаветы, каковую царицу заподозрить в антироссийской политике так же трудно, как тогдашнюю Австрию – в примате союзнической верности над собственными интересами. (Кстати, не выпущенная из нокаута Пруссия в конце концов досталась бы уж конечно не России, а все той же Австрии; аншлюс – некоричневый и «наоборот» – состоялся бы на два столетия раньше; и на два столетия раньше возник бы некоричневый Третий Рейх… Господа, работающие в жанре альтернативной истории, не интересная ли тема нарисовалась?)

И между прочим, хоть именно Екатерина присвоила себе имидж продолжательницы заветов Петра (Первого), но не что иное, как затеянный ею переворот в самый последний момент успел-таки сорвать поход на Шлезвиг и прорубание для России персонального, никем посторонним не контролируемого окна из Балтийского пруда в Атлантику. Мало ли что армия и дворянство не хотели ни этой войны, ни затеваемых реформ (с каковым нехотением, кстати, тоже не все прозрачно)! Будто при первом Петре стрельцы да бояре из кафтанов выпрыгивали от желания воевать шведов, строить корабли и платить налог на право ношения бородищ! Между прочим, при самОй патриотке Екатерине русская армия доблестно да самоотверженно билась, по сути, за австрийские интересы – вероятно, по собственному безоговорочному желанию?

Кстати, сын Петра Третьего, Павел, терпеливо дождавшись естественной смерти матушки-убийцы, попытался воплотить замыслы отца по обеспечению морской независимости России – правда, не на севере, а в Черноморско-Средиземноморском регионе. А еще он попытался, например, отойти от ориентации на союз с Англией. Но общественное мнение (сформированное так качественно, что аж до нынешних дней хватило) предпочло усмотреть в «мальтийском кавалерстве» государя лишь повод для острот. Скучно было ему, этому самому мнению, утруждаться анализом геополитических игр; оно слишком поглощено было негодованием по поводу все той же пруссомании, запрета на круглые шляпы, натыканных повсюду уродливых полосатых будок (кстати, о такой мелочи, как влияние будок и их содержимого на уровень уличной преступности задумываться было как-то не принято: ведь все, что на прусский лад, – то от лукавого).

В итоге, Петр Третий и Павел Первый – полусумасшедшие самодуры, а Екатерина, убившая мужа руками одного из своих любовников, и отцеубийца Александр (поторопившийся клятвенно заверить не столько подданных, сколько Англию с Австрией: «Все будет, как при бабушке!») – соответственно Великая и Благословенный. Плоды побед в чернилопролитных гражданских информационных войнах. Ведь факты – это не главное. Главное – соус, под которым их подают. Ну, и, естественно, умение оный соус должным образом приготовить и выгодно представить кушание.

Скажете, неудачные для гражданских войн примеры, слишком чувствуется иностранная заинтересованность? Возможно. Но какую гражданскую войну ни возьми – обязательно где-то в закулисье маячит смутная, однако же весьма деятельная тень… Разве только американская гражданская война исключение…

Между прочим, воплотись хоть что-то из геополитических планов третьего Петра – и история Европы (да только ли ее!) могла бы двинуться по совершенно иному пути. Глядишь, и обе мировые войны выглядели бы абсолютно иначе… а то бы и вовсе не состоялись… А? Не раздольное ли поле деятельности для альтернативно– и крипто-историков?

Итак, повторюсь: я ни в коем случае не призываю к огульному отрицанию познаваемости истории и «фактичности» исторических фактов. Однако, любая дошедшая до нас информация (в особенности – прямая) помимо основного своего назначения могла в свое время служить и каким-либо иным целям. Причем в ряде случаев отчетливо просматривается: «иные цели» по сути-то и являются прямым назначением. Если же оный факт отчетливо не просматривается, это само по себе не доказывает обратного. А посему к исторической информации лучше бы изначально относиться, как к очередному акту информационной войны, ведущейся против нас с вами коварной дамой Историей. И, представляя себе средства да методы, каковыми велись в исследуемый период информационные войны, применять контр-меры. Или, как минимум, руководствоваться старым добрым правилом: не верить, не бояться, не просить.

Ну, с «не верить» более-менее ясно. Точней бы, конечно, сказать так: «подвергать сомнению». И по мере возможности, сопоставлять, сопоставлять и сопоставлять: чем больше информации, тем больше шансов доискаться если не правды, то хоть правдоподобия.

Не бояться прежде всего следует авторитетов. Если историческая модель логична и не противоречит широкой совокупности фактов (именно фактов, а не их трактовок) – она имеет не меньше прав на существование, чем любая другая. И даже если признанный авторитет ее критикует – что ж с того? В спорах рождается истина. Кстати, авторитеты и друг друга горазды критиковать.