Информационно-психологическое воздействие на массовое сознание

Причем какая-либо невротическая зависимость (инициированная определенного рода установка со стороны манипуляторов) также легко исчезает и вследствие выполнения массой (толпой) команды вождя. Вспомним, Фрейд олицетворял вождя массы с архаичным отцом, сохранившимся в психике (в бессознательном) каждого индивида. Кроме того, представитель массы бессознательно идентифицирует вождя массы и со своим отцом, и значит, и с собой. Это помогает выполнять установки (приказы) вождя, не сомневаясь как в необходимости их, так и, собственно, в легитимности власти человека (вождя), отдающего такой приказ. (Т. е. отсутствует принцип критичности, который не применим в отношении своего отца. Подобная установка простирается в плоскости бессознательного психики, и в той или иной мере ей подвержен каждый индивид. Если такой индивид пребывает, как в нашем случае, в толпе, в массе, то в этом случае на его психику оказывает еще и дополнительное влияние архетипические установки коллективного бессознательного, которые усиливают желание некритичного отношения к действительности и желания всецелого подчинения лидеру массу – вождю.)

Нам необходимо тонко понимать подобное обстоятельство, потому как, по всей видимости, именно его наличием объясняется исключительное подчинение Адольфу Гитлеру в Германии времен 3-го рейха. Причем помимо 80-миллионого немецкого народа, Гитлеру как вождю также слепо подчинялись и другие вожди рейха, руководители и высшие офицеры СС, СД, абвера и т. п. – Р. Гесс[142], Й. П. Геббельс, Г. Геринг, Г. Гиммлер, Р. Гейдрих, К. Дениц, М. Борман и др. И даже когда война была почти проиграна, а поражение Германии неотвратимо, все равно никто не дрогнул, в первую очередь, опасаясь гнева Гитлера, ставшего для немецкой нации богом[143].

Профессор З. Фрейд сравнивал вождя массы и архаичного отца, отмечая что «…с самого начала существовало две психологии – одна – психология массовых индивидов, другая – психология отца …вождя. Отдельные индивиды массы были так же связаны, как и сегодня, – отец же первобытной орды был свободен. Его интеллектуальные акты были и в обособленности сильны и независимы, его воля не нуждалась в подтверждении волей других.

…На заре истории человечества он был тем сверхчеловеком, которого Ницше ожидал лишь от будущего. Еще и теперь массовые индивиды нуждаются в иллюзии, что все они равным и справедливым образом любимы вождем, сам же вождь никого любить не обязан, он имеет право быть …уверенным в себе и самостоятельным…

Как нечто особо поучительное отметим еще то, как конституция первобытной орды относится к организации, посредством которой – не говоря о средствах принудительных – искусственная масса держится в руках.

…этим средством является иллюзия, будто вождь любит каждого равным и справедливым образом. Это-то и есть идеалистическая переработка условий первобытной орды, где все сыновья знали, что их одинаково преследует отец, и одинаково его боялись…»[144].

Таким образом, идентифицируя вождя массы с отцом (как с архаичным, так и с собственным), каждый представитель массы, толпы, бессознательно готов был выполнить любой приказ вождя только лишь для того, чтобы заслужить его уважение или хотя бы одобрение собственному поступку. Вспомним из истории, какое влияние на массы оказывал тот факт, что какой-нибудь из крупных военначальников лично награждал отличившихся бойцов орденами и медалями. «Вождь массы – все еще праотец, к которому все преисполнены страха, масса все еще хочет, чтобы ею управляла неограниченная власть, страстно ищет авторитета», – писал Фрейд[145].

«В массах, по мнению Фрейда, отдельный индивид стремиться отождествиться с вождем, в котором воплощается его массовый идеал. Поэтому какому-либо вождю массы становится легче управлять массообразованием. Достаточно только производить впечатление силы и могущества, причем действие не обязательно должно распространяться на всех индивидов в массе. Используя принцип внушения, распространенный в массе, другие индивиды уже вполне могут индуцироваться (заразиться) от тех, кто попал под воздействия вождя, слившись с его образом, и тем самым получая от него силу и исчезновение от собственного страха»[146].

«…Не может подлежать никакому сомнению могущественное действие в толпе взаимного внушения, которое возбуждает у отдельных членов толпы одни и те же чувства, поддерживает одно и то же настроение, укрепляет объединяющую их мысль и поднимает активность отдельных членов до необычайной степени, – писал В. М. Бехтерев. – Благодаря этому взаимовнушению отдельные члены как бы наэлектризовываются, и те чувства, которые испытывают отдельные лица, нарастают до необычайной степени напряжения, делая толпу существом могучим, сила которого растет вместе с возвышением чувств отдельных ее членов.