Информационно-семиотическая теория культуры. Введение

– история и повседневность культуры в авторизованных вариантах;

– культурология известных («громких») артефактов;

– культурология мифа и художественного творчества;

– этническая культурология;

– музееведение;

– искусствоведение (искусствознание);

– социальная культурология, ориентированная на познание социального значения культурных явлений в их соотнесении с другими сферами бытия человека: экономикой, политикой, управлением.

В дополнение ко всему этому бытует еще и позиция рассматривать культурологию как совокупность относительно самостоятельных дисциплин и узко-предметных дискурсов. В частности, наряду с лингво-культурологией, фундаментальность и перспективность которой не вызывает вопросов, на дискурсивную арену культурологической науки выходят также «педагогическая культурология», «культурология города», «культурологии региона, поместья», что вызывает обоснованные вопросы.

Все это относится к внутренним противоречиям культурологии (их перечень может быть и продолжен), которые, на наш взгляд, могут (и должны) найти разрешение в контексте развития этой сферы познания в общей логике постклассической и постнеклассической парадигм науки. И отправным моментом подобной парадигмальной трансформации культурологической науки, разумеется, является (может «стать и быть») консенсус представлений о том, «что есть культура?».

Гипотетических предположений, претендующих ответить на этот вопрос, много, но, если пренебречь деталями, в современной отечественной культурологической науке культура предстает как сложный, системный, исторический развивающийся феномен, в бытии (существовании) коего особая роль принадлежит базовым формам активности человека: практико-преобразовательной деятельности, коммуникации (общению), когниции. Однако, поскольку пока концепции смысло-генетической и коммуникативной теорий культуры не продвинулись далее концепций, реально и активно функционирующий круг методологических оснований культурологии составляют деятельностный, системный и синергетический подходы.

Следует заметить, что некоторые философы связывают многообразие и противоречивость бытующих вариантов определений культуры не только со сложностью этого феномена, но и с недостатками культурологической методологии, в частности – с недооценкой в культурологии историчности культуры, а также ее вариативности и ее вторично-отраженной сущности как некоего предельно обобщенного образа бытия. В контексте подобных суждений (взглядов) предлагается ввести своеобразный принцип «презумпции культуры», предполагающий соотнесение и агрегирование всех бытующих в мире культур как неких частей, аспектов и фрагментов глобальной социальной памяти [8, с. 123]. Социальной памяти, заметим.

Мы еще вернемся к этой идее, а пока продолжим анализ общей методологической ситуации в культурологической науке, обратив внимание, что в европейских странах культура анализируется, главным образом, в рамках предметных наук о человеке. Речь, в частности, идет о сложившейся здесь традиции исследовать культуру преимущественно в комплексе антропологических дисциплин. Подобный подход к познанию культуры, как известно, восходит к Э. Тайлору, который определил ее (культуру) как целостный комплекс, включающий в себя знания, верования, искусство, нравы, право, обычаи и все прочие способности, характерные черты и привычки, приобретаемые человеком как членом некоего сообщества, т. е. как социальным существом [9].

Однако и в этой логике культура предстает не как самостоятельная сфера социального бытия (наподобие производственно-экономической или политической), а выступает как некая система скрепов между индивидом (антропологической единицей) и социумом, социальным бытием.

Здесь впору вновь, в очередной раз, обратиться к заключению наших коллег о теоретико-методологической ситуации в отечественной культурологии, которое укладывается в формулу «разнообразие подходов и возможности их интеграции», уточнив справедливости ради, что, увы, эти возможности и пути пока не найдены. Подобную ситуацию вполне можно квалифицировать и как методологический кризис.

После этих замечаний, полагаем, уместно заняться более детальным анализом бытующих представлений культурологической науки о сущности культуры и круге релевантных методов (методологий) познания культуры.

Примечания

1. Касавин И.Т., Щавелев С.П. Анализ повседневности. – М.: Канон+, 2004. – С. 432.

2. Межуев В.М. Культурология: за и против (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. – 2008. – № 11. – С. 4–32.

3. Резник Ю.М. Культурология в системе наук о культуре: новая дисциплина или междисциплинарный проект? // Теория культуры. Фундаментальные проблемы культурологии. – СПб.: Алетейя. 2008. – С. 16–32.

4. Солонин Ю.Н., Тишкина А.Г. Культурология: возможность стать наукой (тезисы) // Инновационный потенциал культурологии и ее функции в системе гуманитарного знания. – СПб.: Изд-во РХГА, 2008. – С. 45–53.