Информационное телевидение в политическом процессе постсоветской России

Особо значимыми с точки зрения внимания к взаимоотношениям СМИ и политического сознания масс представляются труды ряда представителей так называемой критической философии (Г. Маркузе, Ю. Хабермаса), классиков современного либерализма (П. Данливи, Д. Роулс) и консерватизма (т. н. группа Солсбери), последователей «лингвистического переворота» в философии и культурологии (Р. Барт), некоторые выводы относительно структурного подхода к общественным институтам, сделанные Ж. Дерридой, а также своеобразное отражение смены социально-политических эпох в работах постмодернистов (Ж. Бодрийяр, Ж. Делез и др.).

Критическая теория о СМИ

Критическая теория – продукт группы немецких неомарксистов, неудовлетворённых состоянием марксистской мысли в первой половине XX века (главным образом их сильным уклоном в экономический детерминизм). Позднее эта группа получила название Франкфуртской школы, поскольку все её представители в начале 1920-х гг. работали в Институте социальных исследований во Франкфурте. Среди наиболее известных представителей Франкфуртской школы – её основатель Теодор Адорно, а также М. Хоркхаймер, Г. Маркузе, Э. Фромм, Ю. Хабермас и другие. Для представителей «первой волны» критической теории было характерно отношение к СМИ как к мощному, но несамостоятельному средству подавления в руках у господствующих классов.

Пожалуй, из всех представителей первого поколения Франкфуртской школы наибольшим авторитетом среди широких слоёв общественности пользовался Герберт Маркузе (1898–1979). Известность ему принесли сочинения «Эрос и цивилизация» (1955) и «Одномерный человек» (1964). Многие историки называют Г. Маркузе главным теоретиком «новых левых» – массового протестного движения, захлестнувшего Европу и США в конце 1960-х гг.

Как и прочие критические теоретики, главным злом современной цивилизации Г. Маркузе видел приверженность принципу «технологической целерациональности»: формальная рациональность не имеет ничего общего с разумом, целью общественного развития является укрепление господства, эксплуатации и принуждения. Формальная рациональность, несмотря на технологические достижения, разрушает индивида, деформирует его способности и потребности, лишает его свободы и самореализации: «Никогда прежде общество не располагало таким богатством интеллектуальных и материальных ресурсов и, соответственно, не знало господства общества над индивидом в таком объёме»91. Мир балансирует на грани полного самоуничтожения (красной нитью сквозь его работы проходит тема возможной ядерной войны). Следовательно, формальная рациональность иррациональна, если не абсурдна.

Каким образом удаётся поддерживать и воспроизводить иррациональный порядок? По мнению Г. Маркузе, это возможно с помощью колоссальной подмены понятий, искусственного сужения мыслительных горизонтов, локализации общественного недовольства и, главным образом, внедрения в сознание чуждых потребностей (то есть теми приёмами манипулирования общественным сознанием, которые активно применяются в наши дни).

Ведущую роль в этом процессе играет техника, главным образом СМИ: «Наши средства массовой информации не испытывают особых трудностей в том, чтобы выдавать частные интересы за интересы всех разумных людей. Таким образом, политические потребности общества превращаются в индивидуальные потребности и устремления, а удовлетворение последних, в свою очередь, служит развитию бизнеса и общественному благополучию»92. По схожему сценарию и с аналогичными целями в России в середине 1990-х гг. проходил процесс перераспределения информационного ресурса в руках различных группировок политической и экономической элиты93.

Развитие техники ведёт к появлению новых, весьма эффективных и даже более комфортных для индивида методов контроля над ним. Телевидение закладывает «небиологические, репрессивные, продиктованные борьбой за существование» потребности уже на уровне социализации. Предлагаемый продукт обладает внушающей и манипулирующей силой, распространяет «ложное сознание, имеющее иммунитет против собственной ложности»94. Базис в виде искусственно вложенных потребностей постоянно подкрепляется пропагандой, оперирующей понятиями «свой – враг». Языковыми и технологическими приёмами размываются границы между политикой, бизнесом и развлечениями, облегчая тем самым осуществление враждебного человеку курса правящей элиты.

В том же направлении, только с позиций психологии, статистики и теории информации, строил свои рассуждения А. Моль, придя в итоге к аналогичным выводам – в частности, о формировании под воздействием СМИ «некритического мышления». Подробнее об этом будет рассказано в следующем параграфе данной главы. Некритическое политическое сознание способствует деидеологизации и деполитизации политики. В третьей главе этот процесс будет проиллюстрирован на примере российской избирательной кампании 1999–2000 гг.