Информационные войны XXI века. «Мягкая сила» против атомной бомбы

Есть модель правильного хорошего государства и у Канта, и у Гегеля. Кант говорит, при том, что у него также присутствуют три ветви власти, что чиновничество, исполнительная власть – это не источники каких-то социальных инноваций, какого-то движения вперед и развития государства. Чиновник – это консервативная часть, это тот жираф, до которого все доходит в последнюю очередь. Есть гражданское общество, – говорит Кант, – все мы являемся гражданами этого общества, все мы как люди обладаем пониманием целого, как устроено наше государство, как устроена планета, мир. Как частные лица мы являемся определенной частью: пекарь, сапожник, журналист, но как человек я могу рассуждать обо всем, не только о своем пекарском искусстве, но и о том, как войну нам вести с Францией или не вести, должны у нас быть мигранты на улицах или не должны и т. д. И дело может быть мне до многих разных вещей – и в этом качестве гражданина и человека я могу высказываться. Должна быть обязательная свобода слова – это обязательный принцип философии Канта. На открытой площадке для дискуссий рождается нечто, при этом я, как частное лицо, должен подчиняться законам, даже если они мне не нравятся. Принцип, который пишет Кант: «Говорите о чем угодно, только подчиняйтесь». То есть, можно отрицать и что угодно делать, но законы ты не имеешь права нарушать ни в коем случае. Как частное лицо, ты определен, если ты пекарь, ты можешь высказываться по общим правам человека, но как пекарь ты должен соблюдать стандарты печения булочек, принятые в законах, ценообразование, платить налоги и т. д. У другого человека другие обязанности, которые он должен выполнять, а говорить и дискутировать можно о чем угодно. И вот, когда в дискуссиях рождается некое общее мнение, которое законодательной властью превращается потом в закон, после его принятия ему опять все подчиняются. Но до тех пор, пока мнение не стало общим, не стало законом – оно только предмет для дискуссий. Чиновники в этой связи являются тупыми исполнителями законов, они не обязаны вести страну вперед, они не обязаны за нее отвечать, за нее отвечает парламент, не надо требовать с государства, с чиновников, чтобы оно что-то решало, они самые последние. Вы тут продискутировали, все обсудили, парламент законы принял, а мы берем и тупо все исполняем, и исполнять будем до тех пор, пока вы новый закон какой-нибудь не примете.

Исполнительная власть – самый консервативный инструмент, который есть, а монарх или президент за всем этим надзирает, смотрит, чтобы вся эта система не нарушалась.