Инга. Общий файл

Покачивался, возвышаясь над ней - за год вымахал почти под два метра, мосластый, раскидистый и цепкий, как какой-то персонаж фантастического фильма, не поймешь, то ли робот, то ли инопланетянин.

Вдруг посоветовал:

- Наплюй, Михайлова. Нормально.

И вот тут Инга чуть не разревелась, но героически укротила подступающие слезы, - еще не хватало, выходить из-за туй с мокрым носом. Постояла еще секунду и повернулась уходить.

- Про Серегу не волнуйся, - тихо сказал еще Мишка, - ну если тебе еще надо, про него-то.

Она так быстро подняла голову, что в шее щелкнуло. Мишка сверху удовлетворенно кивнул ее отчаянному лицу.

- Ага. Ничего не случилось с ним, просто ему щас нельзя вертаться. Я не знаю, где. Знал бы, не сказал, мало ли вызовут куда. Но я Серого знаю. То он с виду - тихий и худой, шо вобла. А сам жилистый, ну, как батя его. Он тебя еще достанет, Михайлова.

Мишка усмехнулся и сплюнул, целя на кучу окурков. Попал.

- Ты и не схочешь, а достанет.

- Схочу, Миша. Я схочу!

- Та иди уже. Стой.

Подошел совсем близко и вполголоса закончил:

- Если и будет, то уже после лета. И сюда не вернется. А вот куда ездила.

- На Атлеш?

- Не.

- Тогда...

- Так. Иди уже. Ладно?

Она заторопилась, не договорив, кивала, блестя глазами, и спотыкаясь, отходила спиной вперед, боясь, Мишка не увидит - кивает, поняла.

Он поглядел на качающиеся ветки. Снова закурил, слушая, как дребезжит звонок с перемены. Высказался меж двух затяжек:

- Да-а-а... Вот ни хера ж себе, как бывает.

И в самом философском настроении остался курить дальше.

Это было в конце февраля. А неделю назад Инга получила свой экземпляр журнала. Не от Петра. И она ему не сказала, кто принес и как. Никто не знал.

Они пили чай, ужинали втроем, уже на веранде, радуясь вечернему теплу. И перемыв чашки, Вива поставила их на расстеленное полотенце.

- Детка, ты не против, мы с Санычем прогуляемся? И может быть, переночуем у него.

- Идите, ба.

У Инги слипались глаза, и она подумала с удовольствием, лягу и буду думать, про Сережку, пока не засну. Посидела еще, одна, слушая сверчков и думая - совсем скоро прилетят стрижи. Будут носиться, попискивая. А летучие мыши, вот они уже, кувыркаются в сумраке над ветками альбиции.

Медленно умылась и ушла в дом, запирая замок, если Вива надумает вернуться - откроет своим ключом.

Вошла в свою комнату и, не включая света, чтоб в полуоткрытое, но еще без сетки окно не налетели комары, наощупь побрела к кровати. Села, вздыхая. И закаменела, услышав за спиной тихий смешок.

Сердце ухнуло в живот, мягко разбило коленки, забирая с собой сон. Сильная рука вцепилась в запястье, дернула на себя. И Инга, ничего еще не понимая, свалилась лицом на теплый голый живот. Дернулась, вырывая руку и широко раскрывая в кромешную темноту беспомощные глаза.

- Та ладно! - с новым тихим смешком проговорил странно знакомый и одновременно угрожающе чужой голос. Щелчок ночника осветил постель и голое смуглое тело, мгновенно, быстрее ее метнувшееся к двери. Второй щелчок - посильнее, задвинул маленькую щеколду, Инга никогда и не пользовалась ею. И так же смеясь, почти прыгнул, преграждая ей пусть к окну.

- Я закричу, - злым шепотом сказала она, глядя в блестящие глаза Ромалэ, чтоб не смотреть на него - голого, смуглого, как она сама.

- Давай! - он танцевал, ловя ее руки и отпихивая к постели, чтоб не пустить к окну и к двери, - ну, давай, кричи. Пройдусь перед соседями.

- Пусти!

- Я закричу, - передразнил ее Ром, выпрямляясь и подходя вплотную, тесня ее к стене, почти прижимая собой, - буду кричать, верни мне штаны, ты, Михайлова, выгнала с койки, так хоть штаны верни!

Нагибался к ее лицу, вцепляясь бешеными глазами в ее глаза и дрожащие губы. Смеялся, наваливаясь грудью.

Инга всхлипнула. Мгновенно поняла, чем пугает, мало того, что давно уже перемыли ей кости, так теперь из ее окна прыгают голые парни.

И падая в бешенство, уперлась в его плечи скрюченными пальцами, тяжело дыша, отпихнула.

- Д-да мне... плевать мне. Пош-шел ты...

Но говорила шепотом, и он, кивнув, сам отступил, уже не заботясь, рванется ли к двери, вернулся к постели, лег, вольно раскидывая длинные ноги, облитые желтым светом по смуглому. Кинул за голову руку, другой гладил впалый живот.

- Ты беги, Михайлова. Скажи там кому, ой, пришла, а он у меня в постели, завалялся чето, наверное, с утра забыла. А я пока тут вот. Побуду.

Она, стоя у стены, опустила руки.

- Чего ты хочешь? Чего?

- Не ссы. Поговорить просто...

Лежал, голый и длинный, чуть согнув ногу, и с одобрением разглядывал себя, любовался. Похлопал рукой по постели:

- Иди сюда. Та не бойся, не трону.

Инга молчала, глядя на его голову, чтоб не смотреть ниже и дальше. Парень ухмыльнулся. Притворно вздохнул, и небрежно кинул на живот край простыни.

- Во, погодка. Теплынь стоит, вроде лето уже. А обещали холод, через пару деньков. Так и будешь стенку подпирать?

- Оденься, - глухо сказала Инга, - тогда сяду.

- Какие мы скромные.

Сел, выгибаясь ленивым котом, подхватил трусы и, не торопясь надел, сгибая ноги. Нащупал футболку и тоже натянул, одергивая на животе. Скалясь, глядел выжидательно.