Ингредиент

Красота Вероники была не как у всех девушек. Я имею в виду её внешность, что идеально подходила моему вкусу. Она красива настолько, что при одном взгляде на неё хочется умереть от тоски. Или, может это только мне так кажется? Её лицо не только безжизненно, оно неприметно, оно совершенно не оставляет следа в памяти. Это то, что мне и нужно – отсутствие воспоминаний. Наверное.

Вероника ещё та тварь! Но я вижу ее насквозь, знаю все ее придуманные странности.

Она игнорирует того, кого обожает, она обожает того, кто ее игнорирует.

Это что-то вроде неосознанного мазохизма, замкнутая цепочка, ты вроде хочешь быть счастливым и получать удовольствие, но при этом испытываешь удовольствие только от негативных эмоций: боли, разочарования, чувства отверженности.

Вероника частенько ноет мне то, что она хочет вскрыть себе вены, но я не воспринимаю ее в серьез, это ее очередная игра в жертву- очень удобная позиция.

Ее тонкое лицо с прозрачной кожей мелькает в глазах моих, и где-то еще...

Тем временем мы молча съели пиццу (Точнее я сам почти все съел, почти)

Вероника не говорила, не произнесла ни единого слова. Просто, молча, ела.

Я посмотрел на нее, и увидел лишь чавкающую пустоту.

Она посмотрела на меня. (Она похожа на хомяка, что нарочно прячет, пишу за щеки)

Несколько секунд мы смотрели друг на друга прикидываясь близорукими.

Я решил начать любой диалог, но как только я открыл свой рот . Вероника сорвалась со стула и поцеловала меня. Кусочек огурца попал мне в рот. Наверное, она хотела заткнуть меня этим (Или это не огурец, а-а…– да что это?!)

Но вдруг, мы словно обезумевшие, словно больные на нестерпимый зуд, начали срывать друг с друга одежду. На тот миг в нас обоих вселился бес похоти и блуда.

Дальше был секс. (Эммануэля тоже надо любить)

Полагаю, я еще никогда не испытывал таких прекрасных чувств. Таких прекрасных и взаимных светлых чувств. В этот момент мне вдруг показалось, что я создан именно для того, чтобы чувствовать всё это. Чувствовать все эти чувства своим телом. Это был единственный способ утолить нестерпимую боль и голод своего тела и души.

Вот только Вероника так неудачно симулирует оргазм, как я симулирую гуманизм.

После окончания наигранной любви я потянулся за сигаретой.

Вероника и Я не были влюблены друг в друга, мы просто предавались любви с отстраненной и критической изощренностью и вслед за тем впадали в страшное молчание, и пена от пива отвердевала в стаканах и становилась теплой, пока мы игнорировали друг друга, делая вид что ничего только что не произошло.

В конце концов, Вероника вставала и начинала слоняться по комнате. Не раз я видел, как она с восхищением разглядывала в зеркале свое тело, приподнимая груди ладонями.

— Знаешь, я сейчас увлекаюсь хиромантией. Это мое новое хобби. – Произнесла она.

— Это что-то типо вязания? – Спросил Я. (Ну, конечно, я знаю, что такое эта хиромантия, просто хочется ее раздражать или намеренно сделать заинтересованный вид)

— Нет, идиот! Ну ты странный.

— Это я странный?! Это ты странная!

— Ладно-ладно, я тебя прощаю, дай-ка мне свою руку. – Сказала она и вмиг схватилa меня за кисть и начала внимательно и хмуро рассматривать мою левую ладонь.

— Так-так, это линия жизни. Нет. Не то. Это вроде бы линия судьбы? Или жизни?

— И с каких пор ты увлекаешься этой темой? – Спросил Я, просто из вежливости.

— Ну, давненько. Я же тебе это уже говорила. – Она мне это уже говорила?!

— Когда-то давно моя мать отвела меня к гадалке. Моя мама и мой отчим что-то вбили себе в головы, что я странная, замкнутая, неразговорчивая и что-то ещё. В общем, в подростковом возрасте мои родители меня отвели к гадалке. Она страшно посматривала на меня и схватила за руки и начала разглядывать мои ладони. Короче, гадалка несла какую-то чепуху и ничего конкретного не сказала. Сказала только, что у меня линия безбрачия и что-то еще.

— Ага, понятно. Так ну хватит! Прекращай. Отпусти руку.

— Погоди! Я уже все прочла.

— Прочла? В каком смысле, черт возьми?

— У тебя такая простая и примитивная рука. Ее легко распознать по квадратной ладони и коротким, толстым, бесформенным пальцам. Кожа твоя груба и шершава на ощупь. Знаешь, Эммануэль, люди с примитивными руками могут быть очень упрямыми и мало чем интересуются. Им трудно выразить свои мысли и чувства словами, поэтому время от времени, впадая в отчаяние, они становятся агрессивными. Ты неосознанно привлекаешь к себе все то, что ты всю жизнь старался отрицать и чего всегда избегал. Жизнь обрекает тебя на повторение всего, что у тебя, не хватило мужества довести до конца. Словом, все, что не завершено в твоей прежней жизни, будет представать перед тобой постоянно. А теперь дай мне правую руку.

Я протянул ей свою правую руку.

Не как не могу понять, Вероника прикалывается с меня сейчас или нет?

Вероника же все продолжала ебать мне мозги, используя мои грязные ладошки.