Ингредиент

— Иногда у самого конца линии сердца можно заметить тонкую параллельную линию. Это говорит о том, что человек сумеет построить продолжительный, крепкий любовный союз, который сохранится до самой старости. Но я вижу у тебя короткую линию жизни.

А вот это линия любви. Она очень загадочна. Даже чересчур. Слушай, а ты не бисексуал?

— Так хватит чепухой заниматся! Погоди, а разве гадают не на правой руке?

— Гадают по обеим рукам, на левой, то, что тебе дано от рождения, а на правой, то, как ты этим распоряжаешься и меняешь свою жизнь в ту ли иную строну. К слову говоря, не стоит показывать хироманту правую руку, если хочешь остаться при своей судьбе.

— Ну, всё хватит, отпусти. Это всё полный бред! Это просто складки на коже! Не стоит придавать им значения. – Ну, серьезно, это просто складки на руке и не более того.

Тем временем Вероника начала одеваться.

Но я не хочу, чтоб она уходила.

Хочу, чтоб она осталась. Наверноe нас с ней нельзя назвать парочкой.

Скорее просто любовники или, как говорится: у нас секс по дружбе.

Вероника была моим единственным близким человеком, хотя сама наверноe никогда об этом и не думала. Не хочу, чтоб она уходила. Что может дать один человек другому,

и что может быть больше этого? Мне нужно больше душевного тепла, чем я заслуживаю!

— Как на cчет кружечки кофе?

— Нет, спасибо. Да и я не люблю кофе. И вообще у меня дела, я спешу. – Ах-а, это была откровенная ложь! Ну, какие у нее могут быть дела, куда она может вообще спешить?! Этой пакостнице лишь бы поогрызаться. Нет, уж, просто ответить; да, спасибо, я не откажусь от твоего прекрасного, мастерски приготовленного кофе.

Я оторвал свой зад и направился на кухню. Сейчас она сама попросит кружечку кофе, как только учует этот божественный аромат кофейных зерен. Вот-вот она попросит меня сделать ей кофе. Я чувствую это.

— Ну, ладно. Мне пора. (Она, что хочет поскорее избавиться от меня?)

— Куда ты собралась так поздно? Там же дождь моросит. Останься на ночь, а завтра уйдешь.

— Нет, я пойду. – В её голосе я расслышал, некую странность. Словно она чего-то боится. (Она запирает свою боль в своем маленьком теле). Я знаю, что Вероника живёт с матерью, знаю, что они не ладят друг с другом, знаю что…

— Что? Ты что-то говоришь?

— Не-е, это я так. Не обращай внимания.

— Ну, ладно, мне и в правду пора.

— Ты как-то странно говоришь. Что-то случилось? – Я хромая добрался до дивана и прилег.

— Нет, ничего. – Она принужденно покачала головой.

— Мне кажется, что все же что-то случилось.

— Да, ничего не случилось! Чего ты пристал?!

— Ну, я подумал, что может у тебя какие-то проблемы.

— Нет, у меня проблем! Как же ты достал!

— Я просто хотел помочь.

— Что за бред? И чем ты можешь мне помочь?! Зачем тебе помогать мне?

— Я хочу помочь всем. Ты не какое-то счастливое исключение. Понимаю, тебе трудно поверить, что человек хочет бескорыстно помогать всем, кто встречается у него на пути. Но это так. Просто пока еще ты не осознаешь, что все мы на самом деле братья и сестры. Дети, брошенные своими родителями на произвол судьбы…

— Ха-ха, это совсем не остроумно! Прекращай маяться ерундой, тебе же уже тридцать лет, черт возьми. И вообще, если хочешь помочь, то просто заткнись. – Сказала она и улыбнулась. Ироническая улыбка, игравшая в изгибе ее полных губ, выражала все, ради чего мужчина должен любить ее, и чего он должен в ней бояться. В этой улыбке была гордость, а в очертаниях ее тонкого носа – спокойная уверенность. Наверноe.

Что?! Мне тридцать лет? Черт возьми, а я думал, что мне только двадцать девять!

Память моя заработала, я осознал, что Вероника права, мне и правда тридцать лет.

Хочется cдохнуть. – cдохнуть по той причине, что я вспомнил, что у меня через пару месяцев день рождения, и мне исполнится тридцать один. (Kак время может так лететь?!)

— Ты хочешь уйти подальше от меня? Что ж, это решение не хуже любого другого.

Но, куда ты направишься? Где будет «подальше от меня»? Может, лучше сядешь в уголке, выпьешь кофе и помолчишь со мной? Разве так не будет лучше?