Народу на первом этаже заметно прибыло. Одни исследовали ларьки с сувенирами, другие вздыхали над ценами в продуктовых. Чудаки, не купившие билет через официальный сайт, отстаивали жиденькие очереди в кассы. Основная же масса оккупировала скамейки и, обложившись багажом, ковырялась в смартфонах и планшетах. Виднелись даже одиночки с очками виртуальной реальности. И никто, кроме пары скучающих детей, не обращал внимания на их с Прухиным маленькую процессию.
Евгения это задело. Он что, настолько органично смотрится в наручниках?
Набережная встретила их коваными фонарями, выскобленной брусчаткой времён Петра Первого и бурой громадой реки Каменёвки. На том, далёком берегу краны грузили щебень на подозрительно проржавелые баржи.
Прухин назойливыми пинками по ботинкам подгонял Евгения в сторону парковки, которая примыкала к набережной как пятое, современное, асфальтное и к тому же изрядно износившееся колесо.
Служебная «десятка» синела в гордом отдалении от остальных, на месте для инвалидов. Майор, придерживая подозреваемого за воротник, затолкал его на заднее сидение. Дверь захлопнул от плеча — Евгений едва успел втянуть ступню. Щёлкнула дверь водительского сидения, и «десятка» заметно просела под массой авторитета человека-ракеты.
— Чего за мной уселся? — пропыхтел он, бросая фуражку на пассажирское сидение.
Евгений пересел вправо. «Десятка» чуть выровнялась — как весы, на свободную чашу которых упала крупинка.
— И не стыдно сальник в таком возрасте наедать? — вогнал майор строгий взгляд в зеркало заднего вида. — У меня-то ладно, мышцы под старческим салом. А у тебя?
Евгений пожал плечами. Прухин воздел руки к потолку и, выдержав идеальную паузу, потянулся к рации. Только сейчас носитель осознал, что всё это время фоном их беседы служили обрывчатые переговоры полицейских.
— Двадцать первый — центру, — пробухтел майор в микрофон.
— Центр — двадцать первому.
— Шлите машину, взял тут одного.
— Центр — двадцать первому, ожидайте.
— Наш сучёнок, Сань? — раздался другой голос.
— Не по рации, Ванюш, — отрезал Прухин и повесил аппарат.
Тут же в его кармане заумцевал странный клубнячок — из тех, которые никогда не запоминаются, но почему-то оккупируют вершины чартов.
«Сам поставил, или дочка?», пробежала закономерная мысль. Почему-то у таких как Прухин заводятся только дочери.
— Сам ты пыхтишь в трубку! — почти взвизгнул человек-ракета. На жилке, вспыхнувшей на его виске, можно было повиснуть, удерживаясь локтями. — Ну не люблю я дебильное «алло»! Ладно. Ладно, да. Да, «внештатный спец» Азилева. Не знаю, но точно замешан. Да потому что у Азилева что ни «спецы», то мудачье! Ага. Потому они и эксперты, что замешаны. Да не-ет, не он это. Мелковат мальчишка. Но через него выйдем на глистов покрупнее. Ты супруге звонил? Азилева, кого! Ну значит, надо проверить. На вшивость, да. Ну. Убрал моряков, убрал и Азилева. Чего? Логика?! К Геродоту иди со своей философией! Логикой… Пока не отыщем, буду дрочить тебя до посинения. Давай.
Прухин не то торжественно, не то торжествующе вложил телефон в карман и переглянулся с зеркалом заднего вида.
— С первого взгляда учуял в тебе какую-то лажу. Не гнильцу, как во всяких нехимических элементах, лажу. Приводов у тебя нет, к бабке не ходи. А что у тебя есть? Дети, жена? Ты меня слышишь?
— Нет, — ответил Евгений невпопад. Ему очень хотелось размять виски, или, лучше, хлопнуться в подушку.
По лицу майора загуляли антициклоны. «Как это — не слышат?!», понимание, как вспышка, что это мог быть ответ на другой вопрос, краткое умиротворение и тут же — на какой? Пришлось вспоминать, какие вопросы он задавал и когда. Вдруг этот странный тип ответил на вопрос, который он, майор Прухин, задал полчаса назад? Мысль отчаянно работала над лицом, пока он, наконец, не произнёс:
— А у меня есть. Бывает, зайдёшь к дочери, а она ковыряется в этих её… гадже́тах. Общается со мной вроде, мычит что-то, а сама на две трети в облаках. Вот ты напоминаешь эти её гадже́ты.
Судя по интонации, венчавшей эту пронзительную историю, от Евгения требовалось что-то ответить. Одна беда, речи майора подобны плитам египетских пирамид — и бритву не ввернёшь.
«
Прухин, не дождавшись ответа, опустил стекло и высморкался на улицу. Вновь скользнул взглядом по зеркалу.
— Тебе на телефон записывают новости?
Евгений чуть не уплыл от такой формулировки.
— Новости… да.
Майор извлёк улику из-за пояса и, поразмыслив, как снять блокировку, провёл по экрану пальцем. Успех!
— Приложение «Красная нить», — подсказал Евгений. — На иконке…
— Знаю!
Прухин поёрзал и даже слегка откинул спинку сидения. Почти дедушка с газетой.
«