Инициация и другие рассказы

Когда свежие, пахнущие типографской краской сборники разошлись по рукам, люди начали разглядывать, кто там ещё чего написал. И, натыкаясь на «О сознательном и бессознательном, о формальном и содержательном», просто рыдали в коридорах от смеха – настолько элегантным был этот демарш против системы. Мы шумно поздравляли Свету с писательским успехом.

Наконец новость докатилась до ректората. Ректор института был мужчина основательный, серьёзный, суровый. Эмиль Иосифович следующие несколько дней выглядел так, как будто его уличили в измене Родине и ссылают на Колыму.

Был объявлен тотальный розыск шутника, который походя опорочил всю систему качества научных работ уважаемого института. Студенты, понятно, своих не сдали. Тогда менеджмент института предпринял просто гениальную попытку выманить Трикстера из норы морковкой. На входе в главный корпус появилось объявление: «Автор тезисов «О сознательном и бессознательном, о формальном и содержательном» получил специальный приз жюри конференции. Просим подойти в ректорат для вручения».

Это было прекрасно. Если кто-то ещё не ознакомился с этим произведением, то лучше рекламу ему придумать было сложно.

…Света так и не зашла в ректорат за призом. У неё нынче трое прекрасных детей, у которых, я уверен, столь же блестящая способность различать формальное и содержательное и столь же тонкое чувство юмора, как у их мамы.

Чисто мужская тема

Выхожу как-то вечером гулять с собакой. Марс, он же Марсель, – нахальный корги тигрового окраса, парень очень самостоятельный. Поводок я даже не беру. Мы вроде и вместе, но, когда появляется какая-нибудь четвероногая дамочка или потенциальный партнёр по бегу либо вольной борьбе, он типа сам по себе. Я не разнимаю, иду себе дальше, пусть развлекается. Марс рассказывает всем встретившимся собакам, особенно тем, что на поводке, что главная ценность – это свобода, получает свою долю умиления и восхищения и догоняет. В тот вечер он тоже кого-то встретил и начал носиться кругами, демонстрируя свои невероятные гончие задатки, которые, впрочем, учитывая небольшую длину его ног, существуют только у него в голове.

Я бреду дальше и даже ненадолго теряю его из виду. Забыв про поздний час, я свищу характерным двойным свистом – и через несколько секунд слышу приближающийся топот. Свист – это наша с ним фишка. Способ коммуникации, сопоставимый по дальности с рацией. Очень удобно. Одновременно вижу боковым зрением, что мой свист сбил с шага крупного плечистого мужчину с большой чёрной бородой. Он развернулся и решительно направился в мою сторону.

У меня в голове пронеслись несколько сценариев предстоящего разговора – все не очень.

К свисту все ж относятся по-разному. Одних он раздражает, особенно после 23.00, для других даже насвистывание в принципе является дурной приметой в любое время суток. Жить со мной и тем и другим категорически противопоказано. Интересно, думаю я, к какой категории относится этот джентльмен?

***

Помню, как-то в техникуме ко мне также вразвалочку шёл один из местных заводил. В тот раз дальше следовало конструктивное предложение «пошли драться!». Он был несколько расстроен моей непримиримой позицией по одному этическому вопросу, которая исключала реализацию им и его командой ковбоев некоего почти гениального плана. Его душа требовала возмездия. Я понимал, что за потерю им лица перед ковбоями мне придётся как-то заплатить. И мы пошли драться. Но почему-то не дошли. Помню, как по дороге «драться» мой мозг зачем-то пытался разгадать, во-первых, как всё-таки по-японски правильно называется боковой удар ногой – маваши-гири или маваси-гири, а во-вторых, зачем в принципе для такого нехитрого дела нужно куда-то идти. Но мой спонтанный спарринг-партнёр вдруг плюнул, развернулся и пошёл назад. Так мы и не подрались. До сих пор гадаю, отчего он передумал.

***

Мужчина подходит ко мне. Ему по виду чуть больше сорока. У него большие внимательные глаза, тонкий нос, густая борода, закрывающая большую часть лица, и чёрная вязаная шапка. Руки в карманах. Не могу по глазам разгадать его намерение и поэтому начинаю напрягаться. Сам на всякий случай руки из карманов вынимаю. И вдруг он задаёт совершенно неожиданный вопрос:

– Слушайте, как вы это делаете!? – в его голосе боль, в глазах неподдельный интерес.

– Что именно? – интересуюсь я, не без облегчения констатируя, что драться он сегодня, похоже, не собирается.

– Я всю жизнь хочу научиться так свистеть. Как вы это делаете? – он смотрит на меня с надеждой, как будто встретил своего гуру. И наконец сформулировал свой главный вопрос жизни, вселенной и всего такого. Марс садится рядом и тоже на меня смотрит. Похожим образом.

– Нууу, – меня хлебом не корми, дай кого-нибудь чему-нибудь научить. Я быстро вхожу в образ сэнсэя. – Берём два пальца, складываем вот так колечком, кладём так вот на язык и дуем.

– Сверху на язык или снизу? – спрашивает он, морща лоб.

«Как можно положить «на язык» снизу?!» – удивляюсь я, но отвечаю спокойно и медленно:

– Сверху, и кончик языка чуть загибаем вниз.