Инка

 – …Вот – Океан Людской. Где, как не здесь, проверить силы, достаточно ли крепок ты, пловец? Всплывешь ли, нет или в пучину канешь? Хвалился выплыть, пересечь стремился… и вот – идешь ко дну, как серый камень. Но если здесь ты справился, дружок, уверен будь, в какой-нибудь речушке, болоте, озере, колодце, ручейке – не пропадешь, ведь целен ты как слиток золотой, и легок, как янтарь. Здесь, в толчее, постигнешь главный закон для покорителя морей: обязан точно знать, найти, что хочешь, и где искать. Туда и путь держи. Но прежде, по пути, себя ищи. А как нашелся, Океан Людской, почуяв властелина, шумит тебе немного дружелюбней. Урчит, как кошка, и лижет пальцы, как верный пес. Становится он для тебя простором, который ты сумеешь покорить как путешественник и первооткрыватель.

Но Океан Людской – не просто толпы и пот, те только лица, куртки, шепот, в нем – недра, он сокровища хранит. В нем волшебство, в нем множество обрядов домашней милой магии людей. Она неуловима и бесшумно живет себе и тихо прорастает, как водоросль, на дне, среди примет и мелких суеверий. И каждого сумеет одарить. О ней бы лучше вслух не говорить, а лишь молчать, хранить.

Инка могла только предположить, откуда Уаскаро знает и так легко, нараспев цитирует из «Бури». Она затаила дыхание, словно сама нырнула глубоко в Океан Людской, но не за водорослями магии, а за разгадкой, кто же такой, этот Уаскаро, почему уворачивается от объятий, почему не поправит ее непослушную прядку, почему его взгляд ускользает, улетает куда-то вдаль. Может, виной тому его племянница, ее далекие и солнечные ласки?

Раньше Инка частенько была маской, за которой прятался Писсаридзе. Не вдумываясь, четко произносила она перед клиентами вбитые хозяином речи о достоинствах отдыха в пятизвездочных отелей, послушно излагала программу туров, как верный раб, уговаривала богатых дамочек полечиться на дорогих курортах, с готовностью заказывала билеты, настоятельно советовала оплатить экскурсии. Вызубрив пожелания хозяина, без зазрения совести восхваляла она перед озадаченными клиентами преимущество горящих путевок, не вдумываясь, что такое говорит. Но теперь, среди убедительного, быстрого щебетания наша Инка, как взволнованная кецаль, вылетала из игры в послушную маску, усаживалась на подоконник и следила, что будет дальше. А дальше она начинала запинаться, покашливала, нервничала, и все ее усилия были направлены на одно – сдержать слезы отчаяния и обиды на шестизубую шакалиху-судьбу, на хромую, хлипкую удачу. Неудивительно, что некоторые клиенты начинали неодобрительно переспрашивать и дергаться.