Инка

Astrohomo.ru помогал Инке улетать в звездную даль, не отходя от рабочего стола, заглатывая при этом обед – две крошечные чашечки густого и остывшего кофе. Чинно похлебывая, Инка тупила в экран, делая вид, что внимательно изучает достоинства нового отеля. Ну где коллегам было набраться столько фантазии, чтобы предположить, что девчонка-то на самом деле прилежно собирает лоскутки сведений о Солнечной системе и ее расположении в пространстве, да с такой жаждой, словно собирается эмигрировать на одну из планет-гигантов. Между отчетами и телефонными звонками, дожидаясь клиентов и курьеров с авиабилетами, с прилежностью академика изучала она статьи и ссылки, которые появлялись в сети об ее, Инкиной, галактике. С вниманием богатого наследника исследовала она генеалогическое древо Вселенной и стремилась вычислить хоть какие-то приметы прародителя этой капризной, непоседливой бабуси. Звездная Пыль умел угодить Инке, даже когда с заботливостью крестьянина, радеющего о скудном участке земли, она выведывала, какие астероидные дожди намечаются, куда направляются блудливые кометы, почему они беспечно и бесхозно снуют туда-сюда без дела, не угрожают ли поддеть Инкино местожительство хвостами, шипящими как аспирин упса. С любопытством тетушек, прикладывающих менее глухое ухо к приемнику с прогнозом погоды, Инка следила, не строит ли Вселенная каких козней, не близится ли метеорит с неумолимостью наклюкавшегося пьяницы к ее дому, к ее родине, Солнцу. Звездная Пыль, должно быть, догадавшись о строгих требованиях своего единственного почитателя, становился тем мерцающим источником света, без которого было бы совсем мрачно и холодно в межзвездном бедламе, не успеешь оглянуться – уже затерялся во тьме и никогда не отыщешь дорогу обратно. На деле получалось, что создатель, он же автор сайта, именовавший себя Звездная Пыль, был Инкиным личным звездочетом. И неплохо работал для нее одной.

Писсаридзе не отставал от Инки в тяге к звездам. Тайному увлечению астрономией научила его жизнь. По поводу и без повода он стремился приписать лишнюю звезду даже самой паршивой гостинице, что затерялась среди голых каменьев острова Кипр, список удобств которой начинается и заканчивается тонкой струйкой подмоченной ржавчины. Породив немало звезд, Писсаридзе не давал им имена, но, собранные вместе, они могли бы образовать множество неизведанных доселе созвездий и даже галактик человеческого корыстолюбия или щедрости, смотря с какой точки наблюдать за ними. Именно созвездию выдуманных звезд Писсаридзе был обязан своим процветанием. Ведь что такое звезда – сгусток энергии живого огня, и если изловчиться, можно извлечь из нее машину старшей дочке, бассейн старшему сыну на дачу, личного врача тетушке Гургена для ее геморроя и астмы. И даже хватит, чтобы помочь семье школьного друга Гиви, он так рано ушел, не подумав, что увесил жену с головы до пят долгами и детьми. Короче, много пользы можно умеючи надоить из звезды большой и малой, пририсованной к названию гостиницы. Срывая урожай со своих питомиц-звезд, Писсаридзе каждое лето ездил в родное селение. На урожай он покупал контейнер подарков, который старик-отец гордо грузил на телегу и вез перед домом соседей: пусть они с завистью выглядывают всей семейкой из-за кос винограда. А подарков хватит на всех. И племянницу Нану замуж выдадим, и на приданое троюродной сводной сестре будет, да и к сварливой тетке Гуле под Кутаиси заедем с подарками, вот для нее и сковорода с пластмасской на дне, «Кефаль» называется, и чайник с проводом, он сам выключается, так что тетя Гуля сможет спокойно дремать или смотреть сериалы, а двух индюшек, которых она так хотела, по дороге купим, на базар заедем.

Раздав подарки, Писсаридзе уединялся с отцом в беседке, оплетенной старым виноградом, и, стараясь рассказывать погромче, чтобы старик хоть что-нибудь услышал, судил-рядил свои приключения и путешествия по жизни.

 – Знаешь, так я устал, жизнь эта меня во как, – он прикладывал руку-нож к горлу, – никогда, отец, что бы тебе ни говорили, не завидуй, кто имеет дело с туристами. Это такой паршивый народ. О-о-о! Деньги носят в пачках, кошельки теперь не модно, а за каждую мелочь, за виноградину – загрызут. То окно не там, то унитаз не такой, море слишком пересолил, занавески не того цвета, на завтрак нет сюсли-мюсли, зонтик от солнца не дал. Каждый паршивый турист смотрит на тебя как на собаку – бегай вокруг, вылизывай ему пятки.

Отец кивал, но по спокойному лицу старика, усеянному морщинами, как линиями схемы метро, Писсаридзе с грустью читал: он не способен представить себе все подводные камни и течения городской жизни, а, скорей всего, уже совсем оглох.

 – Ой, отец, поедем в центр, закажем тебе слуховой аппарат, – кричал Писсаридзе в самое ухо старика, чувствуя, как волоски оттуда щекочут его лицо.

 – Да не, – робко отмахивался тот и скромно поправлял веточку винограда, – я свое отслушал, ты лучше молодым помоги.