Инка

Небо потемнело, стало вечерним, хныкало, а само готовило новые и новые бочки, которые вот-вот опрокинет на головы прохожих. Посыпались ветки, подмокший мусор закружился в урагане. Звездная Пыль заметил неподалеку вывеску «Книги» и поскорей, сгорбившись под ударами капель, бросился к стеклянным дверям книжного, стараясь не натыкаться на бегущих врассыпную прохожих, лавируя, чтобы эти испуганные люди спицами разноцветных зонтов не выкололи ему единственный глаз. Как-никак без последнего глаза астрономия не получится, да и вообще: без глаз жизнь – дрянь и Солнца не видать.

Попав в укрытие, Звездная Пыль стряхнул капли и нырнул внутрь. В тепле мокрая одежда стала еще неуютней, но через пару мгновений он забыл обо всем на свете, скрючившись в три погибели перед полками с томами по астрономии. Дождь, мегаполис, слякоть и визг за окном потеряли для него всякий смысл, а бледные щеки порозовели. Чтобы спокойно полистать шершавые страницы, пахнущие краской, картоном, клеем, он забился в уголок и, словно в библиотеке, пробегал глазами содержание, заглатывал наскоро текст.

Все еще шумел дождь, а Звездная Пыль с целой стопкой разноцветных томов, среди которых был и разговорник для тетки, продвигался к кассе, раздумывая, останутся ли после этого деньги или придется до конца месяца заглядывать в кабинет тетки под разными предлогами, а она уж обязательно усадит перекусить.

Расплатившись за невысокую колонну книг, Звездная Пыль терпеливо дожидался просветления на небе, прижав лицо к стеклянной двери. Он наблюдал, как текут вниз по улице ручьи, а сочные капли дождя – разбиваются об асфальт и мелкими брызгами разлетаются во все стороны.

А через десять минут Инка и Звездная Пыль, как давние знакомые, шли по городу. Небо просветлело, виноватое, имело заплаканный, но сияюще-голубой оттенок, что предвещало ясную, звездную ночь, а воздух был сырой, насыщенный и ароматный, как свежевыжатый сок.

Звездная Пыль рассказывал про Венеру, а Инка поправляла: Венера больше похожа на звезду с взъерошенными голубыми волосами, встряхивает ими на рассвете и роняет на Землю росу. Инку совершенно не удивляло, что они так нечаянно встретились с астрономом, а разве могло быть иначе, ведь бредущие по Звездной Реке рано или поздно встречают друг друга.

Они перескакивали через зеркальца луж и болтали о стареньких телескопах, с этими старенькими телескопами, как и на плотах с тростниковым парусом, – далеко не уедешь. Потом они вспомнили о старых быкадорах, которые выкупают названия звезд и пачкают карту неба именами своих любовниц, собак и лошадей. Инка поправляла, что правильнее не Млечный Путь, а Звездная Река, по ней бродят души умерших и живых, и Звездная Река сближает всех стоящих в ней по колено. Астроном притих и не возражал, с улыбкой слушая сказки о том, что удобнее измерять градусы звезд ладонью, что Сатурн – жестокий старик с посохом, отец времени, и если носишь его знак на шее, то время можно обмануть. Инка осмелела, пользуясь ласковым вниманием Звездной Пыли, объясняла, что ведет происхождение от Солнца и национальность ее от Солнца, поэтому от нее иногда разбегаются в разные стороны блики и солнечные зайчики, один из которых едва не ослепил астронома в книжном. На это ее ученый собеседник ничего не отвечал, а про себя думал, что, конечно, такие сказки бесполезны, как паруса, шитые из плащей, но как-то мило завораживают, высекают улыбку в душе и на губах.