Читаем Инкарнация полностью

— Вон, видишь тот бетонный блок? Сможешь сломать? — после того как он закончил фразу я исчез из его поля зрения и появился перед ним спустя секунду. Указанная им цель разлетелась в крошки от удара щупальцами в рывке. Парень явно не ожидал столь быстрой расправы над блоком, тем более даже пыль ещё не рассеялась, а его неприятель был рядом с ним. Он точно осознал, какую я несу опасность со своими возможностями, как и то, что обычному человеку вроде него нечего противопоставить такому как я.

– Этого достаточно?

— Вполне. — стоит отдать должное этому бойцу, с потрясением он справился довольно быстро и смог взять себя в руки вернув прежнее хладнокровие. Уважаю. — В таком случае, можем отправляться. Пристраивайтесь в хвост, это будет для нас сигналом. Выйдя за ворота, мы больше не остановимся. Имейте это ввиду.

— Хорошо. – кивнул я соглашаясь. Услышав это, боец направился к цистерне, на ходу проверяя свое вооружение.

«А паренёк-то, доволен.»

— Думаете? Судя по реакции, он предпочел бы кого другого. — это учёный ответил на мысли подгалянца. Смайл, похоже, транслировал свои слова всем нашим и тем, кто знает о его возможностях.

«Виду он не подаст, как и не признает, что был не прав относительно нас. Но Шмель рад такой мощной поддержке. С его души будто камень сняли, настолько он успокоился и уверился в успешности операции.»

— А до этого был не уверен?

«Нет, конечно! Он же, как и многие в общине, о внешнем мире сейчас только по слухам знает, а после последних событий ситуация очень не располагает к прогулкам за стенами. Так что Шмель думал, что его там сожрут, как и всех его знакомых рискнувших сунуться туда.»

— Так он же доброволец. Тем более за стеной уже бывал. – удивился учёный извлекая свою папку.

«Он был на заготовках и мародерских ходках. Около стен общины – это совсем не рейдовая вылазка, где можно встретить смерть за любым поворотом. А вызвался он оттого, что надоела ему эта гонка святых. Все с ума посходили с демонами, везде ищут грешников, особенно в тех, кто пользуется артефактами. Короче, парень предпочел риск бессмысленному ожиданию, так что тут все логично.»

– Ну что сказать… Это конечно совсем не кстати, но теперь уже ничего не поделать. Группа у него слаженная, командира слушаются, действия отработаны. Надеюсь, внутренние дрязги не подвергнут к опасности, при выполнении задания.

«Из-за этого не переживайте. Парень все понимает, да и мы подсобим. Не хотелось бы с вами портить дружеские отношения. Можем ещё пересечься.»

- Согласен. От себя же скажу, что приложу все усилия, чтобы игроков перестали притеснять. Хоть и пока не знаю что с этим делать.

– Ладно, тогда мы поедем, а то Шмелю надоело уже сверлить нас взглядом. – вмешался я в разговор. Эти двое башковитых могут вечно о чем-то болтать. Если не поторопить их и не попросить остановиться. – Не прощаюсь.

Сказав это, махнул рукой Халите чтобы заводила машину. Может этого и не требовалось, но подать знак я был должен. Стоящего рядом со мной корги, взял к себе на руки и с ним же сел на пассажирское сидение. Автомат положил так, чтобы можно было сразу же им воспользоваться. Грустно, когда не имеешь дальнобойных атак, но ничего не поделаешь. Подгалянец развалился на заднем сидении вытянувшись так, как только мог. Похоже, ему там более чем комфортно.

– Подкатывай к заднице молоковоза, это будет сигналом к отправлению. – дал я команду и машина сдвинулась с места.

Перейти на страницу:

Все книги серии Анархия упадка

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее