Инкарнация

Буря свирепствовала, ревела, будто хор тысячи львов. Накрывшая троицу гладиаторов стена чёрного песка затмила солнце, погрузив путников во мрак. Но непроглядная темень бушевала лишь снаружи. И в этом штормящем песчаном океане островком света выделялась сияющая сфера, защищавшая гладиаторов от ветра — под магическим куполом он заметно слабел и всего лишь трепал их одежды.

— Ты как?! — Алая старалась перекричать рёв бури.

— В порядке! — Шаин сидел верхом на трагуге и держал выставленную вперёд руку. Узоры на правом предплечье сияли, поддерживая магию купола, по которому без конца тарабанил песчаный дождь. — Но не знаю, сколь долго будет держаться щит!

— Продержишься?! — не выдержала Орила.

— А у меня есть выбор?!

Уже который час они шли сквозь бурю, а та словно и не собиралась успокаиваться. Трагуги двигались медленно — песок под их ногами постоянно осыпался, и гладиаторы опасались, что ездовые могут сорваться.

— Надеюсь, мы не свернули с прежнего пути! — прокричала Алая.

— Нам только и остаётся, что надеяться! — ответил Шаин.

Но надеждам не суждено было сбыться. Песок под ними ухнул вниз, и гладиаторы провалились во мглу.

* * *

«Шаин! Очнись!» — мысли Вахираза звучали будто сквозь густой туман.

Отстань, Вахираз.

«Ты не понимаешь! Мы в жопе!»

Почему? Какой жопе? И с хрена ли ты сквернословишь?

«Как ещё не сквернословить, когда ты в жопе?»

Ну дык… пусть лучше мы в чьей-то заднице, чем кто-то в нашей…

«Идиот! Нашёл время философствовать!»

Я пошевелился. Точнее, попробовал. Только сейчас я почувствовал, что нахожусь в очень неприятном положении: в вертикальном, с расставленными в сторону руками и ногами, прижатый спиной к каменной стене, холод которой ощущался даже сквозь одежду. Твою мать! И почему меня постоянно куда-то приковывают?

Что же случилось? Последнее, что помню, как мы провалились в гигантскую дыру. Раз уж я жив, значит, и Алая с Орилой выжили. В противном случае умерли бы все трое.

— Ты очнулся? — прозвучал густой женский голос. — Вижу, что очнулся. Открывай глаза.

А это ещё кто?

«А это и есть случившаяся жопа!» — не выдержал Вахираз.

Я открыл глаза. Некоторое время пришлось часто-часто моргать, чтобы привести затуманенное зрение в порядок. Наконец, удалось сфокусировать взгляд, и я уставился на почти обнажённую женщину, восседавшую на каменном троне. Её кожа подозрительно походила на чешую. На ядовито-чёрных губах играла ехидная улыбка, а голову украшала корона из рогов. Женщина поглаживала гигантскую змею, чья ромбовидная башка лежала у неё на коленях. Тело змеи несколькими кольцами обвивало подножие трона.

— Я предупреждала, Вахираз, — прозвучал откуда-то слева знакомый голос. Фахиса вышла в поле моего зрения. — Госпоже Нунарти отказывать нельзя.

Нунарти?!

«Вот именно, Шаин! Это жопа! Нам конец!»

Не паникуй. И вообще, почему мы тут?

«А как ты думаешь? Вы провалились в древние катакомбы. Хорошо, что упали на кучу песка, поэтому всего лишь потеряли сознание. И тут Фахиса с парочкой демонов являются, чтобы вас утащить».

Так, подожди! Если я был без сознания, почему ты не спустил на них зверя?

«Он мне больше не подчиняется!»

Значит… значит, я смогу нас вызволить отсюда?

«Не сможешь. С тех пор, как мы тут оказались, тебе уже никакой зверь не поможет. Не против такого врага, как Нунарти. Меньше всего я ожидал встретить её здесь, в Дархасане. Это конец, Шаин. Конец всем планам. Жопа!»

Ты торопишься. Послушаем, что она скажет.

«Что бы она ни сказала, соглашайся, если хочешь выжить».

Даже так?

«Шаин, Нунарти — не та, с кем можно играть или договориться. Она владычица проклятых душ. Гораздо опаснее любого ядара!»

— Что ж, Вахираз, — хозяйка подземелья поднялась с трона и зашагала вниз по ступенькам. — Ты тут, мой дорогой потомок. Я рада, что ты соизволил навестить свою прародительницу.

Я молчал и смотрел на неё, а Нунарти не спешила: выверяя каждый шаг, ступала грациозно, будто плыла над усыпанным песком полом.

— Что же ты так? Даже не поздороваешься с той, благодаря которой ты существуешь?

«Шаин, не делай глупостей!» — взвизгнул демон, почувствовав, что я собираюсь заговорить о своих земных родителях.

Хорошо, Вахираз.