Инкарцерон

Финну казалось, что он летит в пропасть глубиной в тысячи миль, пока удар о скалу едва не вышиб из него дух. Он поднял голову и огляделся в ревущей темноте. Рядом с ним, облокотившись о камень, сидел некто.

– Ключ… – торопливо бросил Финн.

– Около тебя.

Он нащупал драгоценный предмет среди булыжников, ощутив его успокаивающую тяжесть.

Затем повернулся к незнакомцу – молодому человеку с длинными темными волосами, одетому в мантию с высоким воротником вроде тех, что носили сапиенты, но оборванную и залатанную. Он указал на поверхность скалы и промолвил:

– Смотри, Финн.

Сначала Финн увидел замочную скважину, из которой пробивался свет. Потом маленькую черную дверь, словно бы прозрачную, – сквозь нее светились звезды и галактики.

– Это Время. То, что ты должен отпереть, – сказал Сапфик.

Ключ оказался очень тяжелым. Собравшись с силами, Финн поднял его обеими руками.

– Помоги, – выдохнул Финн.

Но отверстие быстро затягивалось, и к тому моменту, когда Финн с трудом поднес к нему Ключ, не осталось ничего, кроме крохотной светящейся точки.

– Многие пытались, – прошептал Сапфик ему на ухо. – И умерли.

На секунду Клодия замерла от ужаса.

Потом пришла в себя, спрятала в карман ключ-кристалл, с помощью диска Джареда создала его точную голографическую копию в выемке черного бархата и задвинула ящик. Скользкими от пота пальцами достала специально заготовленную коробочку и высыпала из нее божьих коровок. Они разлетелись во все стороны, приземлились на панель управления и на пол. Затем перевела индикатор диска с синего на красный, развернулась и нацелила его на дверь.

Три лазерных луча с шипением погасли. Она проскользнула в образовавшийся проход, приседая на всякий случай – вдруг выстрелит какое-нибудь скрытое оружие. Труднее всего было справиться с решеткой – диск негодующе ворчал и потрескивал, и Клодия даже взвыла от отчаяния. Сейчас он точно сломается или разрядится! Но наконец металл, распадаясь на атомы, полыхнул белым жаром, и в решетке образовалось отверстие.

Еще мгновение – и, пройдя сквозь дыру, открыв дверь, Клодия выбралась в коридор.

Тишина.

Взломщица потрясенно прислушалась. За спиной захлопнулась дверь, отрезав панические вопли сирен, словно спрятав их в другом мире.

В доме царило спокойствие. Ворковали голуби, снизу доносились голоса.

Клодия побежала. Вверх по лестнице, на чердак, потом по проходу над помещениями для слуг до маленькой кладовки в конце, где воняло полынью и чесноком. Наклонившись, стала торопливо нащупывать механизм, отпиравший старинное «убежище священника»[2]. На пальцы липла сажа и паутина, но вот – наконец! Узкая, толщиной с ее большой палец, щеколда.

Клодия ударила по щеколде, и панель заскрипела. Навалившись на нее всем телом, бормоча проклятия, Клодия отодвинула доску и вывалилась наружу.

И лишь когда дверь захлопнулась за ее спиной, Клодия позволила себе перевести дыхание.

Перед ней открывался темный тоннель, ведущий в башню Джареда.

Финн лежал поперек кровати.

Лежал очень долго, постепенно узнавая шум Берлоги за стеной: кто-то бегал, кричал, громыхал посудой. В конце концов, пошевелив рукой, Финн обнаружил, что заботливо укрыт одеялом. Болели шея и плечи, тело зябло от холодного пота.

Он перевернулся и уставился в грязный потолок. В ушах звенело эхо долгого, протяжного стона, верещали сирены. Перед глазами мелькали послеобразы – паническое мельтешение аварийных огней. На мгновение возникло тошнотворное чувство, что его зрение вытянулось в длинный темный тоннель, уводящий вдаль, что он может ступить туда и ощупью пробраться к свету.

– Давно пора, – раздался голос Кейро.

Названый брат подошел и сел на кровать. Финн видел его как в тумане.

– Ну и видок у тебя, – скривился Кейро.

– Зато ты как с картинки, – с трудом прохрипел Финн.

Он медленно навел резкость. Пышная светлая грива Кейро была собрана в хвост. На нем красовался плащ Сима, увешанный таким количеством побрякушек, какого у прежнего владельца наверняка не водилось. Бедра опоясывал широкий усыпанный заклепками пояс с прикрепленным к нему драгоценным кинжалом. Кейро раскинул руки:

– Идет мне, как думаешь?

Финн не ответил. В нем поднималась волна гнева и стыда, разум пытался не поддаваться эмоциям. Если он позволит чувствам захватить себя, то попросту утонет.

– Долго я провалялся? – прокаркал он.

– Два часа. Ты опять пропустил дележку.

Финн осторожно сел. После припадков у него всегда кружилась голова и пересыхало во рту.

– Было немного хуже, чем всегда, – сказал Кейро. – Судороги. Ты корчился и дрался, но я прижал тебя к земле, а Гильдас следил, чтобы ты себя не поранил. Хорошо, что остальные не заметили – ликовали над добычей. Мы принесли тебя сюда.