Инкарцерон

Ее слова не вызвали у Смотрителя ни изумления, ни хотя бы секундного замешательства. Казалось, он вовсе не удивлен ими. Клаудия вдруг ясно поняла, что он ждал этого имени, и, произнеся его, она угодила в какую-то расставленную им ловушку.

— Джайлз мертв, — сказал он.

— Ложь. — Она вдруг почувствовала, что бриллиантовое колье буквально душит ее. В порыве внезапной ярости сорвав его с шеи, Клаудия бросила его на пол. — Это все был спектакль, который подстроили вы с королевой. Джайлз заточен в Инкарцероне. Вы лишили его памяти, и он даже не знает, кто он. Как ты мог?! — В гневе она пинком отшвырнула скамеечку для ног. — Я могу понять ее мотивы, она старалась для своего никудышного сынка, но ты! Я ведь уже была помолвлена с Джайлзом, твой чудный план сработал бы и так! Как ты мог так поступить с нами обоими?

Он поднял бровь.

— Обоими?

— А я разве не считаюсь? То, что мне придется связать жизнь с Каспаром, ничего не значит для тебя? Ты хоть раз обо мне подумал?

Ее всю трясло. Злость и обида, копившиеся все эти годы, вдруг выплеснулись наружу. Почему отец месяцами не появлялся дома, оставляя ее в одиночестве?! Почему, когда все же приезжал, она не видела от него других ласк, кроме обычной холодной улыбки?!

— Вот именно — я подумал о тебе, — ответил Смотритель спокойно, оглаживая двумя пальцами бородку. — Я видел, что Джайлз тебе нравится. Но в нем было слишком много упорства, слишком много доброты и благородства. Каспар же — жалкий глупец, он будет слабым королем и станет пешкой в твоих руках.

— Ты не поэтому избавился от Джайлза.

Он смотрел в сторону, барабаня пальцами по каминной полке. Его рука протянулась к изящной фарфоровой статуэтке, подняла ее к глазам, потом поставила на место.

— Ты права.

Отец снова замолчал. Клаудия едва смогла подавить крик нетерпения. Казалось, прошла вечность, прежде чем он вернулся к креслу и, опустившись в него, проговорил спокойно:

— Но, боюсь, тебе никогда не узнать от меня этой тайны.

Видя ее негодующее изумление, он поднял руку.

— Я знаю, ты презираешь меня, Клаудия. Наверняка вы считаете меня чудовищем, ты и Джаред. Но я — твой отец, и всегда действовал в твоих интересах. Кроме того, идея заточить Джайлза в Инкарцероне принадлежала королеве, не мне. Она вынудила меня пойти на это.

Клаудия фыркнула с отвращением:

— Вынудила! Можно подумать, она имеет над тобой власть!

Он резко повернулся к ней.

— Да, имеет, — прошипел он. — Как и ты.

Злоба, которая чувствовалась в его голосе, на секунду обожгла ее.

— Я?!

— Оставим эту тему, Клаудия, — проговорил он, и она заметила, как его руки на деревянных подлокотниках сжались в кулаки. — Не пытайся узнать от меня больше — ответ может разрушить твою жизнь. И довольно об этом. — Он поднялся, и его высокий, темный силуэт навис над ней. Голос его вновь сделался бесстрастным: — Итак, что касается Ключа. Будь уверена, мне известно все, что ты предприняла, когда он оказался у тебя в руках. Я знаю о твоей поездке в дом Бартлетта, знаю, что ты снеслась с неким Узником, которого принимаешь за Джайлза.

Глаза ее расширились, и он сухо усмехнулся.

— Клаудия, в Инкарцероне миллиард Узников, и ты действительно думаешь, что сразу же наткнулась именно на того, кто тебе нужен? Их мир расходится с нашим в пространстве и во времени. Этот мальчик может быть кем угодно.

— У него знак династии Аваарна на запястье.

— Неужели? Позволь я кое-что расскажу тебе об Узилище. — В его голосе зазвучали жестокие нотки. Шагнув к ней, он остановился перед стулом, глядя на нее сверху вниз. — Инкарцерон — замкнутая система, туда ничего не поступает и ничего оттуда не выходит. Когда Узники умирают, атомы их тел, их кожа, их органы используются вновь и вновь, по кругу, до бесконечности. Когда не хватает органических тканей, в дело идут металл и пластик. В каждом Узнике есть частицы других. Орел на руке у Финна не значит ровным счетом ничего — он мог вообще принадлежать кому-то другому. Как и проблески воспоминаний, которые у него бывают.

То, что говорил отец, было ужасно, Клаудия не хотела слышать этого, но не могла вымолвить ни слова, чтобы остановить его.

— Этот мальчишка — вор и лжец, — безжалостно продолжал он. — Я полагаю, он признался тебе, что принадлежал к шайке головорезов, живших грабежом и разбоем?

— Да, — с вызовом бросила она.

— Надо же, какая честность. А рассказал он тебе, каким образом у него оказался Ключ? Говорил, что владевшая им до него женщина нашла свою смерть на дне пропасти? И это после того, как он обещал ей полную безопасность?

Клаудия молчала.

— Видимо, нет. — Он отступил немного назад. — Пора покончить со всей этой чепухой. Верни мне Ключ, Клаудия. Немедленно.

Она помотала головой.

— Сейчас же, Клаудия.

— У меня его нет, — прошептала она.

— Значит, он у Джареда.

— Джаред ни при чем!

Он схватил ее за руку, притянув к себе. Холодные пальцы сжали запястье словно в тисках.

— Верни мне Ключ или пожалеешь!

Не в силах вырваться из железной хватки, она обожгла отца разъяренным взглядом из-под спутанных волос.

— Ты ничего не сделаешь мне. Я нужна тебе для выполнения твоих планов, и ты знаешь это!