Инкарцерон

На секунду повисла леденящая тишина. Маэстра отвернулась и обхватила себя руками. Он знал, что сейчас она, наконец, всё расскажет. Голос её был мрачен:

– Хорошо. Недавно мой народ пробился в покинутый зал, замурованный изнутри, наверное, несколько веков назад. Воздух там был затхлый. Когда мы пробрались внутрь, то нашли истлевшую одежду, несколько драгоценностей и человеческий скелет.

– И? – он замер в нетерпении.

Она искоса взглянула на него.

– Он держал в руке маленький цилиндр из хрусталя или твёрдого стекла. Внутри была голограмма – орёл с распростертыми крыльями. В лапе он держал шар. А вокруг его шеи, как изображено у тебя на руке, была надета корона.

Финн потерял дар речи. Пока он пытался вдохнуть, она произнесла:

– Ты должен поклясться, что я останусь цела.

Ему захотелось схватить её за руку и убежать с ней прямо сейчас, назад в шахту и наверх, наверх, до самого транзитного пути. Вместо этого он сказал:

– Они должны заплатить выкуп. Если мы попытаемся сделать что-то сейчас, то оба умрём. И Кейро тоже.

Маэстра устало кивнула.

– Нам придётся отдать все ценности, которые у нас есть.

Финн сглотнул.

– Тогда я клянусь тебе – своей собственной жизнью, жизнью Кейро – что если они заплатят, никто и пальцем тебя не тронет. И что обмен будет честным. Это всё, что я могу сделать.

Маэстра поднялась.

– Даже если ты и клеткорождённый, – вздохнула она, – то очень быстро стал подонком. Ты такой же узник здесь, как и я.

Не дожидаясь его ответа, она развернулась и величественно удалилась обратно в Берлогу. Финн отёр пот с затылка, осознал, как напряжено всё тело, и заставил себя сделать глубокий вдох. Но тут же замер снова – десятью ступенями ниже, опираясь на балюстраду, сидела тёмная фигура.

Финн насупился.

– Ты мне не доверяешь?

– Ты дитя, Финн. Невинное дитя. – Кейро задумчиво поигрывал золотой монетой. Потом добавил: – Никогда больше не клянись моей жизнью.

– Я не в том смысле…

– Не в том?!

Брат по обету резко вскочил, сбежал по лестнице и оказался лицом к лицу с Финном.

– Отлично. Но запомни. Мы связаны клятвой. И если Джорманрик узнает, что ты пытаешься его надуть, мы оба станем кольцами на его жирных пальчиках. Но я не намерен умирать, Финн. А ты мне должен. Я привёл тебя в эту банду – с пустой башкой, ошалевшего от страха. – Он пожал плечами. – Иногда я сам удивляюсь – зачем?

Финн выпалил:

– А затем, что никто, кроме меня, не выдержит твоей заносчивости и твоих воровских замашек. Затем, что я такой же проходимец, как ты. И когда ты попробуешь потеснить Джорманрика, я буду прикрывать твою спину.

Кейро язвительно поднял бровь.

– С чего ты решил…

– Однажды ты сделаешь это. Может быть даже совсем скоро. Так помоги мне сейчас, брат, и я помогу тебе потом. – Он нахмурился. – Пожалуйста. Это важно для меня.

– Ты чокнулся на этой дурацкой идее, что ты явился Снаружи.

– Вовсе не дурацкой. По крайней мере, не для меня.

– Вы с сапиентом пара идиотов.

Финн не ответил, Кейро резко засмеялся.

– Ты родился в Инкарцероне, Финн. Смирись с этим. Никто не приходит Снаружи. И совершить отсюда Побег невозможно! Инкарцерон непроницаем. Мы все рождены здесь, здесь и умрём. Мать бросила тебя, а ты не помнишь. Птица на запястье – просто родовая метка. Забей!

Он не мог. Он не хотел. Упрямо произнёс:

– Я родился не здесь. Я не помню своего детства, но оно у меня было. Не помню, как оказался здесь, но уж точно не вышел из какой-то непонятной матки с проводами и прочей химией. И вот это, – он оголил руку, – моё доказательство.

Кейро недоуменно пожал плечами.

– Иногда мне кажется, ты всё ещё не в себе.

Нахмурившись, Финн стал подниматься вверх по лестнице, но на самом верху споткнулся обо что-то, корчившееся в темноте. Собака-раб Джорманрика, натянув до предела цепь, пытается добраться до миски с водой, которую отшвырнул подальше какой-то шутник. Финн пинком пододвинул миску поближе к рабу.

Цепь звякнула.

Сквозь спутанные космы вслед Финну смотрела пара маленьких глазок.

6