Инкарцерон

Знакомое гудение постепенно усиливалось, голографический экран вырос в идеальный круг. Сегодня он светился ярче, словно его сила возросла, или он оказался неподалёку от своего источника. В круг шагнула Клодия – так близко, словно находится среди них. Протяни руку – и дотронешься. Глаза её сияли тревогой и одновременно торжеством.

– Они тебя нашли, – сказала она.

– Да, – прошептал Финн.

– Я так рада!

Джаред рядом с ней прислонился к чему-то, похожему на дерево. Кажется,  они в каком-то парке или в саду, залитые ослепительным золотистым светом.

Гильдас, отодвинув Финна плечом, протиснулся вперёд.

– Мастер, – отрывисто бросил он, – вы сапиент?

– Да. – Джаред выпрямился и церемонно поклонился. – Вижу, что и вы тоже.

– Уже пятьдесят лет, сын мой. Раньше, чем ты появился на свет. А теперь ответь мне на три вопроса, только будь правдив. Вы за пределами Инкарцерона?

Клодия уставилась на него, а Джаред медленно кивнул:

– Да.

– Откуда вы это знаете?

– Мы во дворце, а не в тюрьме. На небе светит солнце, а по ночам – звёзды. К тому же, Клодия обнаружила ворота, ведущие в Тюрьму…

– Правда?! – выдохнул Финн.

Но, не дожидаясь её ответа, Гильдас рявкнул:

– Я не закончил! Если вы Снаружи, то где Сапфик? Что он делал, выбравшись отсюда? Когда он вернётся, чтобы нас освободить?

В парке росли цветы, яркие алые маки.

Джаред глянул на Клодию, и в наступившей тишине все услышали жужжание пчелы над цветком – тихий звук, смутное воспоминание, заставившее Финна вздрогнуть.

Джаред приблизился и оказался лицом к лицу с Гильдасом.

– Мастер, – вежливо сказал он. – Простите мне моё невежество, моё любопытство. Простите, если сочтёте вопрос глупым. Но кто такой Сапфик?

23

Ничего давно не менялось, и не изменится в будущем.

Поэтому менять что-то должны мы.

Стальные волки

***

Пчела жужжала совсем близко, казалось, вот-вот вырвется из золотистого ореола и приземлится прямо Финну на руку. Он дёрнулся, и насекомое унеслось прочь.

Гильдас в ошеломлении пошатнулся, и Аттия помогла старику присесть. Джаред встревожено протянул было руку, словно тоже хотел помочь. Взглянув на Клодию, он пробормотал:

– Не нужно было спрашивать. Эксперимент…

– Сапфик – тот, кто совершил Побег, – вмешался Кейро. Подтянув скамейку, он уселся в радиусе видимости устройства, отсветы кристалла заиграли на багрянце его плаща. – Он выбрался. Он единственный, кому это удалось. Так гласит легенда.

– Не легенда это! – резко оборвал его Гильдас. Он посмотрел на собеседников. – Вы и вправду не знаете?! Я думал… там, у вас, он должен был стать великим человеком… может быть, даже королем.

Клодия покачала головой.

– Нет. Хотя… мы могли бы разузнать. Возможно, он ушёл в подполье. Наш мир тоже не идеален. – Она быстро поднялась. – Вы наверняка не знаете, но люди здесь, у нас, верят, что Инкарцерон – это чудесное место. Своего рода рай.

Все четверо уставились на неё.

На их лицах Клодия прочла испуганное недоверие, однако у Кейро оно тут же сменилось ядовитой ухмылкой.

– Сказки, – буркнул он.

И тогда она рассказала им всё. Об Эксперименте, и об отце, и о том, что Тюрьма – это тайна за семью печатями. А потом она поведала им о Джайлзе. Джаред пытался предостеречь её, но Клодия отмахнулась и торопливо продолжила рассказ, прохаживаясь по удивительно зелёной траве.

– Они не убивали его, теперь нам это известно. Они его спрятали. Я думаю, там, у вас. И еще я полагаю, что он – это ты.

Она обернулась, посмотрела на Финна.

– И ты говоришь… – начал было Кейро, потом запнулся и уставился на брата. – Финн? Принц? Ты чокнутая? – расхохотался он.

Финн обхватил себя руками. Его трясло, в уголке сознания забрезжила знакомая сумятица теней – что-то мелькало там и мгновенно исчезало, как отражения в тусклых зеркалах.

– Ты похож на него, – твёрдо сказала Клодия. – Фотографии здесь под запретом, это не по Протоколу, но у старика был портрет, – она вынула что-то из синего мешочка. – Смотри.

Аттия охнула.

Клодия держала в руке портрет круглощёкого, румяного, пышущего здоровьем мальчика в золотистой тунике. Блестящие волосы, простодушное лицо сияет счастьем. А на запястье выжжен крохотный орёл.

Финн шагнул вперёд. Клодия приподняла миниатюру повыше, пальцы Финна потянулись к позолоченной рамке. На секунду ему показалось, что он коснется её. Но рука прошла сквозь воздух, и он понял, как это далеко. Дальше, чем можно представить. И очень давно.

– Был один человек, – продолжила Клодия. – Бартлетт. Он присматривал за тобой.

Финн молча смотрел на неё. Его беспамятство пугало их обоих.

– Тогда, может быть, ты помнишь королеву Сию? Это твоя мачеха. Она, скорее всего, ненавидела тебя. Или Каспара, твоего единокровного брата? Твоего отца – умершего короля? Ты должен помнить!

Если бы он только мог! Хотел бы он вытащить всех этих людей из тёмных глубин своей памяти, но там зияла пустота. Кейро поднялся, и Гильдас взял его за руку, но Финн видел лишь Клодию, её горящие нетерпением глаза, неотрывно смотрящие на него. Она хотела, чтобы он вспомнил.