Инки. Исторический опыт империи

Империя - закономерная форма организации крупной общности людей, обитающих в пределах целого географического региона, при этом достигшей определенного уровня развития производительных сил, овладевшей соответствующими разнообразными энергетическими - в самом широком значении этого термина - ресурсами. Исторический опыт свидетельствует, что численность такой общности достигает порядка десяти - ста миллионов человек, протяженность территории сотен, а чаще тысяч километров и что масштабы и способы человеческого контроля над средой, наилучшим образом отвечающие имперскому уровню организации, предполагают наличие развитой земледельческо-скотоводческой экономики и достаточно сложного, специализированного ремесла - примерно от появления металлургии бронзы до начала внедрения машин и механизмов. Здесь мы, конечно же, подчеркнем, что речь идет не об установлении какой-то прямолинейной зависимости между преобладающей формой хозяйства и политическими институтами, а лишь о том, что в конкретных, реально известных нам условиях экономическое и технологическое развитие обеспечивало формирование имперской организации именно там, где достигало указанных выше примерных пределов.

Для имперской формы государственности определяющими чертами являются политическая и хозяйственная централизация, пирамидальная управленческая структура, господство столицы над периферией, абсолютное преобладание вертикальных общественных связей над горизонтальными - и это, как правило, в обстановке этнокультурной дробности (конгломерат народов). В сфере идеологии характерны представления о превосходстве населения империи над остальными людьми, уподобление державы (а символически и столичного города) всему цивилизованному миру, претензии на мировое господство. Наличие всех этих структурных особенностей в отдельных обществах обусловливает правомерность сопоставления между собой таких государственных образований, которые весьма удалены друг от друга во времени и пространстве, относятся к совершенно разным культурным традициям и историческим эпохам.

На протяжении этой книги мы неоднократно - где более, где менее определенно - проводили параллели между империей инков и нашим собственным государством - таким, каким оно было в недавнем прошлом и каким оно в значительной мере (несмотря на важные перемены в политической области) остается во многом и в начале последнего десятилетия XX века. Дело здесь не в дешевом литературном приеме - между древней южноамериканской и современной евразийской «мировыми державами» (как, разумеется, и между всеми прочими, возникавшими в разные времена на разных континентах) прослеживаются подлинные черты сходства. Это сходство касается, как только что было сказано, самой структуры и «морфологии» хозяйственно-политических организмов, а не только отдельных частных параллелей между ними, каждая из которых, если брать ее изолированно, в сущности еще ничего не доказывает, хотя тоже наводит на размышления (таковы, например, стремление правителей осваивать целину при расточительном отношении к прежде освоенным землям, строить гигантские не имеющие большой практической ценности сооружения, возводить города на пустом месте, давать указания крестьянам насчет того, какие культуры им надо сеять, депортировать целые народы, преследовать свободных торговцев и в целом пресекать свободные рыночные отношения и т. п.). Наличие важных аналогий между отдельными имперскими обществами не отменяет и не исключает колоссальных стадиальных и культурных различий между Перу XVI века и Советским Союзом XX века. Сходство проявляется несмотря на эти различия, что само по себе свидетельствует о его существенности и неслучайности.

Начиная с эпохи фараонов империи господствовали на политической карте мира. Обладая огромной военной мощью, они обеспечивали обществу сравнительно стабильное состояние, порой довольно длительную мирную передышку между периодами анархии и ожесточенных внутрирегиональных войн. Хотя львиная доля имперских ресурсов растрачивалась непроизводительно, а репрессивный аппарат перемалывал тысячи, а порой и миллионы людей, сама по себе возможность концентрации ресурсов приводила в отдельных случаях к созданию выдающихся культурных ценностей, впечатляющих памятников человеческого творчества и труда. Надо, правда, отметить, что подобные памятники, если они вообще появлялись, относятся в большинстве своем лишь к трем, строго определенным категориям. Это либо гробницы правителей (таких, как Цинь Ши-хуанди или Хеопс), либо имперские столицы (Рим, Константинополь / Стамбул, Санкт-Петербург), либо, наконец, магистральные пути сообщения (инкские и римские дороги, китайский Великий канал). При всей своей выявившейся со временем общечеловеческой ценности, а то и практической полезности (коль речь идет о дорогах, имевших первоначально преимущественно военное значение), невозможно забыть, что подобные объекты создавались ценой неимоверных жертв со стороны общества исключительно ради упрочения могущества и престижа имперских властей.