Инкогнито. Тайная жизнь мозга

Первая — это скорость. Автоматизация позволяет быстро принимать решения. Быстрые программы могут делать свою работу, только когда медленная система сознания отброшена в самый конец очереди. Как бить по приближающемуся мячу: форхендом или бэкхендом?[116] Никто не захочет сознательно делать такой выбор, стоя на пути снаряда, который летит со скоростью сто пятьдесят километров в час. Существует ложное представление, что профессиональные спортсмены могут видеть корт «в замедленном темпе», о чем вроде бы свидетельствует их быстрое и бесперебойное принятие решений. На самом же деле предвидеть возможные события и умело решать, что делать дальше, спортсменам позволяет автоматизация. Вспомните, как вы впервые занялись каким-нибудь видом спорта. Более опытные игроки побеждали вас с помощью самых элементарных движений, поскольку вы сражались с потоком новой информации: ноги, руки и движения тела. С опытом пришло знание, какие рывки и финты являются важными. Со временем автоматизация обеспечивает скорость и в принятии решений, и в действиях.

Вторая причина врезать задачи в нейронные цепи — эффективность использования энергии. Оптимизируя свое «оборудование», мозг минимизирует количество энергии, требуемой для решения задач. Экономия имеет огромное значение, поскольку мы подвижные создания, работающие на батареях[117]. В своей книге «Ваш мозг (почти) совершенен» нейрофизиолог Ред Монтаг отметил впечатляющую экономичность мозга, сравнив потребление энергии чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова (двадцать ватт) и его соперника, компьютера Deep Blue (несколько тысяч ватт). Монтаг указал, что Каспаров играл при нормальной температуре тела, а Deep Blue был горячим на ощупь и требовал множества вентиляторов для рассеивания тепла. Человеческий мозг работает невероятно эффективно.

Мозг Каспарова потреблял так мало энергии, потому что чемпион мира потратил жизнь на встраивание шахматных стратегий в экономичные рутинные алгоритмы. Когда он мальчиком начинал играть в шахматы, он был вынужден проходить через когнитивные стратегии — что делать дальше. Однако это крайне неэффективно, как и движения много размышляющего, думающего о последствиях теннисиста. По мере улучшения игры Каспарову не надо было сознательно выполнять отдельные шаги: он мог воспринимать доску быстро, эффективно и с меньшим вмешательством сознания.

В одном из исследований эффективности ученые наблюдали, как люди учились играть в тетрис. Мозг испытуемых был крайне активен, сжигая массу энергии, когда их нейронные сети искали глубинные структуры и стратегии игры. Со временем — через неделю или около того — участники накопили опыт, и их мозг при игре потреблял очень мало энергии. У этих игроков навыки игры запечатлелись в цепях системы, и появились специализированные и эффективные программы для решения соответствующей задачи.

В качестве аналогии представьте воюющее общество, которое внезапно обнаружило, что сражений больше нет. Солдаты решили заняться сельским хозяйством. Сначала они используют свои боевые клинки, чтобы выкапывать маленькие ямки для семян, — допустимый, но совершенно неэффективный метод. Спустя некоторое время они перековывают мечи на орала — оптимизируют свое снаряжение под требования задачи. Так же, как и мозг, для решения стоящей проблемы они вносят изменения в то, что имеют.

Трюк с впечатыванием задач в цепи — фундаментальный принцип работы мозга: он меняет монтажную плату своего оборудования, чтобы подготовиться к новой миссии. Это позволяет быстро и эффективно справиться со сложной задачей, которую иначе можно было бы выполнить только неуклюжим образом. Согласно логике мозга, если у него нет нужного инструмента для работы, его следует создать.

* * *

До сих пор мы узнавали, что сознание скорее мешает выполнению большинства задач (вспомните несчастную сороконожку). Однако оно может быть полезным при определении целей и обучении робота. Эволюционный отбор, вероятно, установил нужный объем доступа для сознательного разума: если слишком мало — у компании нет руководства; если слишком много — система вязнет в трясине, решая проблемы медленными, громоздкими и энергетически неэффективными способами.

Когда атлеты делают ошибки, тренеры обычно кричат: «Соображай же!». Ирония в том, что цель профессионального спортсмена — не думать. Его цель — использовать тысячи часов тренировок так, чтобы в пылу сражения правильные маневры совершались автоматически, без вмешательства сознания. Эти навыки должны быть вбиты в нейронные цепи. Когда атлеты «впадают в транс», их хорошо обученная бессознательная машинерия работает быстро и эффективно. Представьте баскетболиста, стоящего на линии штрафного броска. Толпа кричит и топает, чтобы отвлечь его. Если он будет действовать с помощью сознательного аппарата, то наверняка промахнется. Только при опоре на технику, отработанную до полного автоматизма, можно надеяться, что мяч попадет в кольцо[118].