Инконтро

Довольно большой дом стоял на склоне неглубокого овражка, потому с лицевой стороны выглядел как одноэтажный, а вот с тыльной, из-за цокольного помещения, двухэтажный. Первый этаж сложен из тёмно-красного кирпича девятнадцатого века, на что указывал его нестандартный по современным ГОСТам размер. Полуподвал, являющийся фундаментом, исполнен из крупного, но хорошо подогнанного дикого камня. Двускатная крыша, выстеленная старинной керамической черепицей, отлично дополняла стиль прадедовского зодчества. А вот установленные на ней солнечные панели, сильно контрастировали с гештальтом древности. Покинутый и заброшенный людьми дом в одиночку сопротивлялся проливным дождям, подмывающим фундамент. Палящему солнцу, раскаляющим стены. Лесу, оплетающим его растительностью. И даже самому времени. Он ждал. Ждал своего нового хозяина, которому ещё сможет послужить надёжным пристанищем и в итоге, таки, дождался.

Переступив порог хлипкой двери первого этажа, я оказалась в просторной гостевой комнате. Выложенный гладкой темно-бордовой плиткой пол хорошо гармонировал с неоштукатуренными кирпичными стенами. Под потолком протянулись массивные балки морёного дерева придавая помещению антураж средневековья. А вот из мебели только старый, но на вид ещё крепкий стол в комплекте с двумя стульями. На этаже помимо холла еще три помещения. Первое из-за наличия в нём газовой плиты, раковины и разложенных на простецких полочках кухонной утвари, служило местом приготовлением пищи. Во втором лежали каркас с основанием для двуспальной кровати, значит можно предположить, что в перспективе это спальня. Третье помещение уже было приспособлено под мастерскую и центр управления солнечной электростанцией. Четвёртое являло собой вполне современный санузел с новой душевой кабиной, бойлером, умывальником, унитазом и, как ни странно, для мужчины биде.

В общем и целом, первый этаж пока что был нежилым, а на мой вопрос: «Где же ты спишь?», он загадочно улыбнулся и, подхватив меня под локоток, потянул к выходу. Обойдя дом, мы остановились перед впечатляющего вида дверью в цокольное помещение. Добротная, к тому же окованная железом, она походила на створку замковых ворот в миниатюре. Когда Андрей снял навесной замок и с усилием потянул её на себя, я увидела, что её толщина не менее десяти сантиметров, и поперёк лежит мощный засов, глубоко входящий в стену дома. Какого чёрта устанавливать такую дуру в подвал, где хранятся запасы овощей на зиму, да и ещё с основательным запирающим механизмом изнутри? «Добро пожаловать в мой бункер», – промолвил Андрей и почтительно склонил голову, сделав пригласительный жест рукой.

Все стены помещения обшиты новой деревянной вагонкой, от чего в воздухе витал лёгкий аромат свежей доски и хвои. В углу, слева от входа, стоял выложенный из камня камин с искусно выкованной решеткой, рядом разместился такой же кованый набор разномастных кочерг, щипцов и совков, а напротив настоящее кресло-качалка. В центе помещения имелся резной стол в комплекте с четырьмя стульями. В торце комнаты установлена двуспальная кровать с литыми декоративными элементами, застеленная покрывалом цвета бургунди. К стене прижался вместительный платяной шкаф и, немногим уступающим ему по вместительности, комод. Вся мебель исполнена из благородных пород дерева в оригинальном викторианском стиле, лишь современный холодильник с электронным табло на двери не соответствовал той эпохе.