Инкорпорация

Хорек и трое других подошли ближе, почти вплотную, и Андрей резко дернул захваченной в болевой прием рукой, отчего пленник взвыл раненым зверем. Ливадов отпустил его, одновременно метнувшись к следующему латиносу. Тот не успел среагировать и получил удар в солнечное сплетение, выбивший из реальности на несколько секунд. Андрею хватило и мгновения, чтобы вмазать согнувшему упырю коленом в лицо и вывести его из драки окончательно.

Ливадов видел трех других и контролировал их… почти: долговязый тип хорошо приложил по уху, аж искры из глаз посыпались… но тут же получил по носу и сразу отскочил назад, к Хорьку и еще одному латиносу. Хорек отчаянно лаял на незнакомом языке и размахивал руками. За главного он, что ли? Ливадов зло посмотрел на Хорька. Глазки-то крысиные бегают… но ничего — Андрей и до него доберется!

— А ну разошлись!

В дверях появился разъяренный Дюбува. Старший дрилл-инструктор влетел в душевую и остановился перед неподвижным Снежком. Следом за ним вошли сержанты Мэд и Кларкс, и у обоих в руках электрошокеры. Зачем им это, когда они могут преподать хороший урок при помощи черного ремешка на запястье каждого рекрута?..

— Разошлись, тупые уроды! — заорал комендор-сержант Дюбува. — Кому сказал, разойдись!

Дюбува вскинул в сторону Андрея руку. Блеснула вспышка, и Ливадов погрузился в темноту и тишину… А когда очнулся… когда и где он очнулся?.. Заморгав, Андрей смотрел на серый потолок с квадратной гудящей лампой на нем.

Стены тоже серые, в тон потолку, и все остальное вокруг Андрея — в том же унылом цвете, включая бетонный прямоугольник, застеленный матрасом, на котором лежал Ливадов. Подушки нет, простыни или хоть какого-нибудь пледа или одеяла тоже нет. Только матрас метр на два, полностью укрывающий бетонный постамент.

— Это кровать у них тут такая?.. — морщась от головной боли, пробормотал Андрей и свесил с бетонного возвышения босые ноги.

Сквозь тонкую синтетику носков чувствовался холод. Бетон, на котором лежал матрас, и плитка пола — ледяные. Андрей пощупал тонкий матрас. Как холод-то не пропускает? Поежился; зябко здесь.

Он в карцере. Глухое помещение шагов на десять в длину и пять в ширину. Ближе к левому углу в противоположной стене угадывается дверной проем: его почти не видно, дверь очень плотно прилегает к откосам стены. Справа сортир в виде дырки в полу, рядом раковина, над которой торчит изогнутая книзу трубка для воды. Краника или кнопки, которые пустят воду, не видно. Наверное, она сама бежит, когда заносишь руки над раковиной.

Ботинки рядом, стоят у изголовья. Андрей всунул в них ноги, чтобы хоть чем-то занять себя. Тоска… Ничего не происходит. Ничего не слышно, кроме гудения лампы. Если застрял здесь надолго, это гудение сведет с ума. Он основательно выругался.

И голова раскалывается! Скорее всего, последствия выстрела, который вырубил его. Андрей провел рукой по ежику на голове — за две недели в учебном взводе волосы начали отрастать.

— Черт! — вырвалось у Ливадова.

Рука коснулась уха, на котором последнее время всегда была гарнитура для переговоров с капралом Райдел. Но гарнитуры нет! Андрей мрачно воззрился на собственную ладонь. Заточение в карцер может означать, что его имя вычеркнули из списка рабов-рекрутов и обучать языку более нет необходимости.

В учебном взводе у него появились планы на будущее. Не хочется думать, что все было зря, а мечта отыскать когда-нибудь Женьку так и останется призрачной надеждой…

— Хватит ныть! — сквозь зубы процедил Андрей.

Он злился, чтобы взбодриться. Злость обычно помогает, когда нужно растормошить себя, и сейчас тоже поможет, но мысли все равно возвращаются к одному и тому же. Андрей постоянно прокручивал в голове драку в душевой — и то, что ей предшествовало, и последнее, что он помнил. Вскинутый пистолет Дюбува и выстрел.

Чем его отключили? Зачем пичкать химией, когда есть чертов браслет на запястье? Ливадов с ненавистью посмотрел на черный пластиковый ремешок и в очередной раз подергал его с пустой надеждой, что тот порвется.

Не порвался… и нечего пальцы резать пластиком. Ливадов снова произнес несколько крепких словечек. Лучше бы сержанты отделали через этот ремешок — у дриллов всегда на руках металлические браслеты, что так похожи на часы из его времени. Браслеты сержантов синхронизированы с ремешками на запястьях рекрутов, и это весьма убедительное средство для поддержания дисциплины… Андрей вспомнил, как сожгли нервную систему рекруту, который додумался плюнуть в сторону офицера…

Однако ж его засадили в камеру со сводящим с ума гудением лампы. Два века минуло, а лампы все так же гудят! Андрей страдальчески скривился. Башка трещит, лампа гудит… Этот звук развалит ему черепушку, если раньше не сведет с ума.

Но все же… Почему он здесь? Неужели все-таки убил Снежка? Андрей помял тыльной стороной ладони правую щеку, провел рукой по глазу и растер лоб — чтобы мысли лучше шевелились. Убил он или не убил Бриджа? Кажется, убил, ведь иначе не сидел бы в одиночной камере!..