Инкорпорация

— Еще раз спрашиваю, — настаивал на ответе майор. — Комендор-сержант Дюбува, вы считаете раба-рекрута Ливадова виновным в смерти раба-рекрута Рея Бриджа?

— Нет, сэр!

— Садитесь, — велел майор. Потом он опросил сержанта Кларкса и сержанта Мэда, и оба они также заявили о невиновности Ливадова, который был поражен до глубины души. Вот уж от кого, а от дрилл-инструкторов поддержки не ожидал…

Майор и капитаны переглянулись, будто безмолвно переговариваясь. Андрей знал о нетчипах и решил, что именно так и выглядит общение с их помощью.

— Трибуналу все ясно, — заявил майор. — Слово обвиняемому не дается.

Ливадов опешил. Как так?.. Ему даже пискнуть в свою защиту не позволят?

Судьи трибунала поднялись, и вслед за ними со своих мест встали сержанты. Ливадов тоже поднялся.

— Раб-рекрут учебного взвода штурмового батальона семьдесят третьего полка корпуса морской пехоты Андрей Ливадов признается невиновным, так как действовал в пределах самообороны, — сухо сообщил майор. — Уголовное производство в отношении него прекращено.

Андрей был ошарашен. Он не виновен? Это… это…

— Рекрут Ливадов должен быть подвергнут дисциплинарному взысканию, — продолжал майор. — Степень дисциплинарного воздействия определяется старшим дрилл-инструктором взвода. Комендор-сержант Дюбува! Забирайте своего рекрута!

Дверь клетки открылась, Андрей вышел, с него сняли наручники. Оглушенный оправдательным приговором трибунала, Ливадов услышал, как Француз приказал следовать за собой.

— Дело Родриго Гомеса слушается через десять минут! — объявил майор.

Гомес? Это же Хорек! Он и его подручные тоже попали под трибунал? Если Ливадов оправдан, им, скорее всего, не повезет. Андрей не чувствовал злобы к ним, но и симпатии тоже нет. Черт с ними! Сами нарвались!

— Комендор-сержант! — Майор повысил голос. — Выведите рекрута Ливадова из зала трибунала и возвращайтесь!

— Ливадов! Давай за мной! — рыкнул Француз.

Старший дрилл-инструктор снова рычит, и, значит, возвращается жизнь, к которой Андрей прикипел за последние две недели, а с ней и надежды на будущее.

— Да, сэр! — не скрывая радости, воскликнул Ливадов.

Дюбува даже оглянулся и смерил рекрута взглядом, каким частенько смотрел перед тем, как обрушить на тупого тупака водопад слюней и ругани. Однако в присутствии трибунала промолчал.

— За мной! — повторил Дюбува.

Снова коридор изолятора без окон, только двери в стенах и лампы над головой, но дышится гораздо легче. Андрей не боялся смерти, его страшил только рабский ошейник без шансов когда-нибудь обрести свободу и найти Женьку.

Зайдя за угол, встретили Хорька. Три морпеха-тюремщика вели его на новое заседание трибунала. Взор у латиноса был затравленный, он даже не заметил ни Ливадова, ни Дюбува. Будто тронулся умом… Следуя за комендор-сержантом, Андрей размышлял, сочувствует ли он Хорьку или Снежку, и не находил ответа. Когда выбрались из изолятора, взводный инструктор неожиданно обратился к Андрею без уставщины.

— Держи, — сказал он спокойным тоном, протягивая гарнитуру. — Надень и не снимай. Без нее нейрообучение буксует.

Андрей удивленно смотрел на гарнитуру. Нейрообучение? Что за штука такая? Не потому ли английский стал даваться буквально с первых дней на базе?

— Рекрут Ливадов! — В голосе дрилла прорезалось раздражение. — Забирай гарнитуру и сваливай в казарму взвода. С завтрашнего дня ты командир первого отделения!

Командир отделения?.. Андрей не знал, нужно ли проявлять сейчас служебное рвение и надо ли благодарить за назначение. Лучше держать эмоции при себе.

— Твоя смелость и умения в рукопашном бою произвели на меня впечатление, — добавил Дюбува, — а такое случается редко. Но послушай моего совета — не зазнавайся!

Француз набрал в легкие воздуха и заорал, превратившись в прежнего старшего инструктора:

— Рекрут Русский!

— Я! Сэр!

— В казарму бегом!

Глава 8 В усиление

Рядом грянул выстрел, и тут же раздался девичий крик. Ливадова похолодела. Промелькнул только миг, а Женька успела испугаться и подумать о Томке Тигаловой. В первом отделении второго взвода из девушек лишь она и Женька, и это кричит Тигалова.

Ливадова нашла в себе храбрость обернуться на выстрел и крик, что прозвучали в нескольких шагах от нее. Рядовой Тигалова сидела на земле, прижавшись спиной к стенке габиона. Лицо Тамары было белое как снег, искаженное мукой, отчего стало почти неузнаваемым. По нему ручьем бежали слезы. Девушка тихонько выла, схватившись выше колена за выставленную правую ногу, а рядом на утоптанной земле лежал автомат.

— Всем рядовым оставаться на своих местах! — оживший динамик шлема довел до личного состава приказ командира роты майора Морова.

Женька непроизвольно кивнула и опустила взор на рану. Пуля из АК-233 раздробила ступню, превратив ее в фарш из костей, мяса, крови и ошметков обуви. Полчаса назад вторую роту учебного батальона рассредоточили на полигоне вдоль оборонительной позиции из габионов. Попарно, Женька была вместе с Тигаловой, и сейчас, в данную секунду, рядом никого, кто бы мог помочь раненой, а Ливадова оцепенела.