Инкуб (СИ)

Сначала, вторя виртуозной игре на гитаре, зазвучал невидимый оркестр, а затем Царица вампиров запела. За такой голос было бы не жаль продать душу — нечеловечески прекрасный, наполненный страстью и негой, он дарил неземное блаженство. Вот только для кровавой сирены он уже ничего не значил и служил всего лишь приманкой. Но когда-то, много лет назад, всё было по-другому, тогда её пение было даром высшей силе.

(Чёрной розой цвету я на бренной земле.
Ни жива, ни мертва, я блуждаю во мгле.
Мотылёк, дай мне душу в обмен.
Легкокрылый посланник, не бойся огня.
В моём сердце давно только пепел и тлен.

Припаду к твоим сладким устам,

Выпью нежность твою и печаль.
А взамен своё бедное сердце отдам.
Легкокрылый посланник, не бойся огня.
В моём сердце давно только пепел и тлен.

Коротка наша ночь и заря

Птица феникс задела крылом темноту
Расставанье близко, и мне жаль.
Мотылёк, ты поверил, что я это плен?
Легкокрылый посланник, не бойся огня.
В моём сердце давно только пепел и тлен.)

На этот раз в ловушку Царицы вампиров угодил торговый караван, который на свою беду решил сократить путь и свернул на дорогу, пользующуюся дурной славой. Заслышав волшебный голос, люди постарше в панике заткнули уши и стремительно понеслись вперёд, но молодежь, словно зачарованная, повернула к храму. Худощавый красивый юноша с повелительными манерами, тоже двинулся вслед за ними. Видя это, старший погонщик повернул коня назад.

«Синьор Альдарико, заткните уши!» — выкрикнул старик и, схватив поводья его коня, устремился вперед. Но своенравный юноша не захотел прислушаться к его предостережениям. «Не смей мне указывать, Джузеппе! Сейчас же отпусти моего Готиэро!». Он хлестнул коня и во весь опор понёсся к прекрасному белоснежному дворцу, высящемуся на холме.

Опомнившиеся пожилые караванщики отрезали путь слепо бредущей молодёжи. Остановить удалось всех, кроме Альдарико Ормани, к которому с верхушки храма протянулся лунный луч и, коснувшись его чела, оставил серповидную метку. «Иди ко мне, сегодня ты мой избранник!» — нежно прошептал прекрасный голос и юноша, слепо глядя перед собой, ударил коня и выпрыгнул из круга ловцов. Не разбирая дороги, он во весь опор поскакал к дворцу и лишь чудом его конь не угодил в одну из множества кротовых нор, и они оба не сломали себе шею.

Хмурый как туча старший погонщик приказал оставить юношу в покое, но ещё долго смотрел ему вслед. Силуэт Альдарико, скачущего к своей погибели, был хорошо видим на фоне огромной луны, затянутой зловещей кровавой дымкой. К огорчению старика жертвой Царицы вампиров пал не кто-нибудь, а единственный сын владельца каравана, и он предвидел тяжёлое объяснение с его родителями. Конечно, именно Альдарико приказал свернуть на эту дорогу, по которой уже мало кто решался идти, несмотря на удобство, но это вряд ли послужит им утешением. Зато теперь слухи о том, что здесь находится логово Царицы вампиров, наверняка разлетятся по всей округе и эта местность придёт в запустение — пока храм Кровавой Луны снова не исчезнет. Ведь он не стоял на одном месте и мог оказаться, где угодно. Но как бы он ни прятался, каждый раз за ним тянулся кровавый след.

«Ничего не поделаешь, видать такова наша судьба — жить под светом Кровавой Луны», — смиренно подумал старший погонщик и, сняв шапку, перекрестился.

— Не стоять! Уходим, пока она не добралась до нас! — закричал он и караван, развернувшись, двинулся в обратный путь.

Брошенный товарищами, с которыми преодолел немало трудностей на своём пути, Альдарико оказался у подножия холма. Он соскочил на землю и ступил на широкую лестницу, ведущую к храму. Верный жеребец, дрожа всем телом, заплясал на месте. Превозмогая страх, он жалобно заржал, но хозяин не услышал его зов. По-прежнему слепо глядя перед собой, юноша поднимался наверх, не замечая прекраснейших скульптур, украшающих лестницу.

Он опомнился только тогда, когда переступил порог храма и с восторгом огляделся по сторонам. Огромный зал сиял белизной и золотом. Украшенный цветами и фривольными росписями, он купался в свете многочисленных светильников, отражающихся в голубоватой воде огромного бассейна.