Инкуб

 Но чёрная кошка услышала любимую песню, и спрыгнула с охры луны, заслоняя собой грудь той, кто готов был пожертвовать всем, лишь бы спасти её.

 ***

 "- Виновна! Все вы виновны! И за это поплатитесь жизнью! Утонете в собственной крови девственными куклами и никогда больше не сможете украсть тех, кто не принадлежит вам! Чёртовы Риддельмар! Как посмели вы отнять его у меня?! Как посмели обманом соблазнительных форм завладеть его сердцем, смутить, отвратить от меня?! Так знайте же, чёрным безумием, кошкой кошмара сошедшей с родового герба, я буду преследовать вас, и ваши дочери познают мои терзанья и муки! И прежде, чем созреют их тела… прежде, чем их заметят мужчины, я выпью их души… В память о тебе, мой избранный Генрик, променявшем объятья суккубы на железные хватки истых вампиров, демонов плоти, женских бутонов земного вакхического зла!"

 ***

 Алиса очнулась на рассвете. Другой – постаревшей на несколько лет. Она чувствовала, что выросла, будто ей уже было семнадцать. Больше не та маленькая девочка, что жила… совсем недавно. Последним, что она помнила, был тихий далёкий мотив и чёрная кошка, спящая на месяце луны. Та самая, что лежала рядом – мёртвая, отдавшая свою главную жизнь ради той, кто, наконец, спустя летописи гонений, принял её…

 "…защитницу рода на лунном гербе, способную победить проклятие – остановить реки крови и месть ревнивого демона, ослеплённого страстью, злобой лишения – невозможностью прожить одну единственную счастливую жизнь…

 …как человек..."

 Алиса плакала и пела ей песню, свернув холодное тельце клубком на забрызганных кровью коленях; а глубоко внутри юной девушки, споря друг с другом, билось сердце кошмара, обвитое крепко длинным чёрным кошачьим хвостом.

 Она не вернулась домой. Словно кошка, гуляющая сама по себе, ушла навсегда одной ночью, оставив открытым окно и безмолвным родительский смех. Она больше не была той маленькой странной Алисой, которую они знали. По сути, она толком не знала в кого превратилась. "Демона или кошку…" 

 Свою спасительницу похоронила в Шапели, согласно древним ритуалам богини Бастет, повесив на тонкую шею золото систра, тайно желая, чтобы он подарил её милой Алисе новую жизнь.

 Сбрила брови.[142] Раскрасила кистью. Избавилась от прошлых имён. Сорвала покровы. Заглянула в кошмары сквозь призмы вертикальных зрачков. Стала Мэлис[143], рисующей жизнь безликим парадом страстей: от надежд до фатальных трагедий. Одиночкой, бродящей по крышам; изучающей новый, неведомый мир; пьющей брудершафты с луной.

 А однажды она запела ту песню…

 И чёрная кошка, тонируя солнечным систром, скользнула из тени времён.

 _________

 Purr, meow et curr
 petite Alice
 pure, mure et cure
 gros malice...
 Rest on my knees
 Ma chatte
 T'enlevera ne person-ne...
 Purr, meow et curr
 petite Alice
 pure, mure et cure
 gros malice...
 Don't be afraid
 Ma chatte
 T'enlevera ne person-ne...
 Purr, meow et curr
 petite Alice
 pure, mure et cure
 gros malice...
 Beautiful grow
 Ma chatte
 T'enlevera ne person-ne...
 Purr, meow et curr
 petite Alice
 pure, mure et cure
 gros malice...
 Darkness shall fade
 Ma chatte
 T'enlevera ne person-ne...[144]

 _________

  _________

Безмолвные воды

 _________

 - Слегка странный, значит? – приподнял бровь Инкуб, кивая в сторону веранды, где Шарль игриво кокетничал с «дочерьми».

 - Ты и сам не менее странный.

 - Да... мы все…