Инкубатор

— Пфф… Ну, я просто не знаю, — мое уязвленное самолюбие требовало хотя бы какой-то реабилитации. — Ну и что — «эскорт»? И что теперь, они не люди, что ли? Кстати, доктор, я заметил, что вы к ним тоже… с каким-то презрением, что ли, этак свысока… Честно говоря, не ожидал от вас. Бывает ведь так, что люди не по своей воле попадают в такое положение…

— Бывает, — кивнул доктор. — Но не в этом случае.

— Да откуда вам знать?! Вы фильм «Заложница» смотрели? С Лиамом Нисоном?

— Не смотрел и не собираюсь, у меня на такое непотребство времени нету.

— Это хороший фильм!

— Да бог с ним, с фильмом. Видите ли, поручик, я очень давно вращаюсь в этих кругах и знаю все механизмы и причинно-следственные связи. Поэтому четко различаю, где явное насилие, а где сугубо добровольный выбор. Это, батенька, совершенно разные вещи. Видите ли, поручик, любая девица из глухой провинции, схваченная негодяями и увезенная, как скот, в какой-нибудь портовый бордель Европы, заслуживает моего сочувствия, участия и уважения как личность. И коль скоро выпадет такой случай, я непременно помогу ей, даже с риском для жизни. Хотя бы уже лишь потому, что испытываю стойкую неприязнь к подобным негодяям и ни в какой форме не приемлю насилия над женщиной.

— Ну так…

— Но вот этот «эскорт», голубчик вы мой, это ведь девицы из приличных семей, и это их личный, совершенно осознанный и добровольный выбор. Вы знаете, какой отбор в это «агентство»? Будьте уверены, похлеще, чем в отряд космонавтов! То есть ни одна девочка «с улицы» туда не попадет: а только из «своих», с родословной, хорошими связями, рекомендациями и после тщательнейшей проверки. Вы знаете, какой у них конкурс? И самое главное вы подумайте, почему эти девочки не пошли вкалывать в офис, или, допустим, в торговлю, в предпринимательство, да неважно куда еще, а любыми путями ломятся именно в «эскорт»?

— Ну, я не знаю…

— Это ОСОБЫЕ девочки. И это отнюдь не дамы, — резюмировал доктор. — Так что, поручик, не взыщите, но… пиетета к ним от меня вы не дождетесь… А знаете, что самое страшное?

— Что они умницы-красавицы, и вместо того, чтобы, значит, рожать детей, учиться, работать, и… и…

— Самое страшное, что с каждым годом их становится все больше. Уж не знаю, что творится с нашей страной, но… Все больше девочек из хороших семей — красивых, умных, способных, перспективных, всеми силами стремятся попасть в этот верхний эшелон бл…ва.

— Мм-да, это печальный факт, — подытожил Спартак. — Такое впечатление, что наша великая страна помаленьку превращается в один общий большой бардак…

* * *

В библиотеке нас поджидали довольный Юра и озабоченный Домовитый.

Оказывается, Петрович уже зашел в кабинет, Юра на очереди, затем ваш покорный слуга, Степа, Спартак и доктор. Кто определял очередность, я не знаю, да и неважно это, а вот Домовитый, о чем-то тихо разговаривавший у окна с Веней-старшим, заметно нервничал и волновался так, словно сейчас решалась судьба его карьеры и вообще, всей жизни.

Интересно, если все так серьезно, зачем тогда позволили нам набраться? После экскурсии в погреб мы все были изрядно подшофе, а Спартак так и дважды изрядно, он даже икал и временами предпринимал попытки заснуть.

В отличие от нас, Юра был трезв. Он весь сочился удовольствием и блаженно жмурился, словно обожравшийся дармовой сметаной кот.

— Что, сволочь, таки развлекся с «эскортом»? — неприязненно пробурчал я.

— Не понял… ты чего так окрысился? — удивился Юра. — Или я у тебя подружку увел?

— Так развлекся или как?

— Ну развлекся, и что? И я не понял, при чем тут какой-то «эскорт»?

— Ну все, теперь записывайся в вендиспансер, — я зловеще хмыкнул. — И первым делом проверься на СПИД.

— Не понял… — у Юры буквально отвисла челюсть. — Ты че, совсем бухой?

— Я-то в порядке. А вот ты допрыгался, гнусный распутник!

Юра быстренько обежал взглядом соратников: пациент шутит или это программное?

Степа с доктором выдали порцию скорбного молчания, а рубаха-парень Спартак развел руками и с живейшим сочувствием причмокнул. Нет, мы вовсе не злыдни, просто в нашем маленьком коллективе это своего рода норма: в небоевой обстановке или во время оперативной паузы обстоятельно приколоться над ближним, благо ближний дает для этого повод.

Тут Юрину самодовольную эйфорию как ветром сдуло, он мгновенно утратил чувство юмора, перешел в режим «на измене» и стал приставать к доктору с вопросами по факту «инцидента».

Док умело избегал прямых ответов, сыпал терминами и менторским тоном изрекал простые истины, сводящиеся к тому, что не стоит сломя голову бросаться в омут внезапного интима, нужно соблюдать осмотрительность и разборчивость в такого рода развлечениях, что есть такое понятие, как «нравственность», «постоянный партнер», что, в конце концов, вот эти резиновые штуки, в которые Юры и Степы обычно запаковывают носимый НЗ и которые натягивают на ствол оружия в рейде — они помимо этого еще и препятствуют размножению прожорливых похотливых дебилов (вот так новость, да?), и так далее, и по тексту в том же формате.