Инкубатор

— Нет. Но милосердные и добросердечные люди до таких вершин не добираются НИКОГДА, они массово «гибнут» уже в предгорьях. Так что он просто обязан быть таким… Так вот, представьте себе, что вы садовник — педант, циник и практик до мозга костей — и вы осматриваете новые грабли, которые нужны вам исключительно как грабли, и никак иначе. То есть вы будете ими только грабить и даже рабов по загривку ими лупить не будете, для этого есть другие инструменты. Итак, осматриваете вы грабли, удобные, функциональные, добротные… А они — грабли, вдруг начинают вам строить глазки и томно намекать, что в перспективе планируют обучиться бальным танцам и освоить испанский на уровне носителей языка…

— Пфф… Ну, доктор…

— Потому я и сказал: это опасное заблуждение. Для вас лично и для команды в целом. Ваши мечты непременно будут опознаны и расценены как девиация. И в лучшем случае вас с треском выкинут из Системы, а с вами, вполне возможно, и всю команду.

— «В лучшем»? А что, могут быть варианты?!

— Могут. Не хочу вас пугать, поручик, но… Гхм-кхм… На таком уровне возможны любые решения.

— Вот так ничего себе… Вы не шутите?

— Не шучу. Так что примите добрый совет: будьте инструментом. Считайте это формой мимикрии или, что для вас привычнее, маскировкой. Так будет удобнее и безопаснее для всех. От нас нужна максимальная отдача и функциональность. Перспективы же наши и рост, коль скоро таковой воспоследует, ОНИ определят сами, по своему произволу и строго в рамках отведенной под нас с вами программы.

— Да уж… Почему вы мне раньше этого не говорили? Мы тут регулярно общались с разными боссами, мало ли на кого можно было напороться…

— Потому что все это были инструменты, такие же, как и мы, только разного ранга и ранжира. А сейчас вас возьмет в руки Садовник. Разницу улавливаете?

— Ммм… Честно говоря, не совсем, но алгоритм понял.

— И вот еще что. Не главное, но тоже немаловажное. Не старайтесь понравиться. Не прикидывайтесь простачком. И вообще, постарайтесь не играть, на таком уровне это раскусят мгновенно. Будьте собой, ведите себя просто и естественно, и не забудьте, что…

На этой нисходящей ноте речь доктора была прервана внезапной активностью. В библиотеку вбежали двое крепышей без значков в петлице и прямым ходом устремились в кабинет. Один из пары, что дежурила у кабинета, последовал за ними, а второй встал у двери, официально сцепив руки на уровне гульфика и вежливо, но непреклонно, потребовал:

— Господа, я прошу вас вернуться на место.

Какое-то конкретное место для нас никто не определял, но крепыш смотрел целенаправленно на нас с доктором, и мы поспешили вернуться на диван к Спартаку и Степе. Убедившись, что мы уселись, крепыш отвел взгляд и стал смотреть прямо перед собой. К Вене и Домовитому у него претензий не было. Очевидно, их позиция у окна не противоречила системе охраны Серого.

Наши на внезапную активность реагировали по-разному. Спартак откровенно сжимал кулаки, исподлобья смотрел на дверь кабинета и разве что копытом не бил, в готовности броситься на помощь боевому брату. Степа, напротив, резко поскучнел, расслабился и воспылал интересом к стеллажу с китайскими вазами. Я так понял, что он боковым зрением «прокачивал» крепыша и, образно выражаясь, готовился к прыжку.

Домовитый застыл столбом, во взоре его плескались тревога и недоумение. Он не понимал, что происходит и совершенно не представлял, как вести себя в этой необычной для него ситуации.

Хмм… Да уж, шеф наш, умница и стратег, отнюдь не человек действия. Помнится, когда в него стреляли, он вот так же торчал столбом примерно с таким же выражением лица и, наверное, так бы и помер не на шутку озадаченным, если бы я тогда не подбил его под коленки.

Интересно, что же там такого «отжег» наш прожорливый троглодит? Вариантов было море (он у нас весьма изобретательный на разного рода пакости), но лично мне наиболее вероятным представлялся следующий: Серый спросил, зачем Юра пытался протащить нож в охраняемую зону, а мелкий негодяй, как обычно, пошутил в своем стиле, типа, я такой весь из себя тайный атсасин и хотел примериться, не удастся ли мимоходом, на полставки, завалить какую-нибудь местную «шишку».

— Слышишь, служивый, а какая была команда? — спустя минуту спросил Веня, устав ломать голову в поисках неочевидных ответов.

Думаю, крепыш был вовсе не обязан отвечать на подобные вопросы, но из уважения к хозяину дома он сделал исключение:

— Просто сказали «троих в кабинет», без всякой команды, — тут он указал на гарнитуру в ухе и великодушно обнадежил: — Да вы не волнуйтесь, все нормально. Если бы что-то реально случилось, была бы именно команда по «таблице», тогда бы действовали совсем по-другому.

— Это, скорее всего, тест, — поддержал доктор. — Например, тест на профпригодность или что-то вроде того. Так что, в самом деле, все можете расслабиться, поводов для беспокойства нет.

Очевидно, он сказал это в первую очередь для Спартака и Степы, чтобы предвосхитить необдуманные резкие движения.

— Ню-ню, — с заметным недоверием в голосе ответил Степа. — Тест так тест…