Инкубья дочь

– Ах, это ваш, – додумался Чет и быстро сел, убрав обутые ноги с шелковой простыни. – Вы, наверное, из-за терраски пришли скандалить. Так она ведь еще до меня обвалилась, а больше ничего и не сгорело.

– Из-за терраски? – свирепо прошипела дама и грозно ткнула лорнетом гостю в грудь. – Нет, не из-за нее! Сгорела – и бог с ней. Дело-то в другом! Как ты, ненасытная твоя глотка, посмел выпить коллекционное вино – дорожайший подарок от моего покойного мужа? Дрянной вор!

– Извините, – пожал плечами Чет, – я случайно. Я же не знал, – он миролюбиво улыбнулся привидению, уже догадываясь, что на одном дружелюбном зубоскальстве далеко уехать не получится. Проблемка! – Кстати, зачем вам вино? Вы ж его и выпить-то не сможете.

Дерзость оказалась лишней. Госпожа Пинки-Роуз угрожающе взмахнула лорнетом, вытянула из воздуха вереницу ярких искр и запустила в незваного постояльца. Тот ловко увернулся, присвистнул, наблюдая, как искры оставили на шелковой глади несколько черных ожогов.

– Этого не нужно, я все понял, приношу свои глубочайшие…– Чет снова попытался уладить ситуацию, но пальцем в небо не попал.

– Не-е-ет, милый мой, – качнуло чепчиком привидение, – твои извиненьица мне не нужны. Мне нужно возмещение потери!

– Денег заплатить?

– Оскорбляешь благородную леди! Грубиян. Мне нужен мой бар в первозданном виде. Вся моя коллекция. И эта бутыль в ней, – лорнет сверкнул в сторону лежащей на боку пустой тары.

Тут уже настало Четово время возмущаться:

– Ну, уж вы скажите тетушка! Что ж мне теперь, вашу пропажу выблевывать что ли?

– Хам, – фыркнуло привидение, а потом добавило требовательно. – Возместить – это значит добыть аналог. Такая же бутыль есть у местного падре. Добудь ее и тогда…

– О, нет! – не дослушав, отказался Чет. – Выпрашивать у падре вино? С ума сошли? У меня же репутация! Не получится. И вообще, без ваших коллекций дел хватает! Переживете. Все. Разговор окончен. Я – спать, а вы можете и дальше тут стоять, мне все равно, у меня светлая защита, – он помахал перед носом сердитой хозяйки ладонью с проступившей на ней сияющей печатью.

– Ну-ну, это мы еще посмотрим, как ты выспишься, – скрипнула зубами госпожа Пинки-Роуз и посадила на край кровати своего песика. – Магдалена, песня!

И Магдалена завыла. Даже не завыла. Заорала таким противным голосом, что у Чета чуть уши не заложило.

– Вот так, милый юноша, – сахарно пропела хозяйка, – поспать вам теперь не удастся. Как только вы сомкнете глаза, Магдалена будет петь. Подумайте об этом.

– Непременно, – фыркнул Чет и, дождавшись, когда госпожа Пинки-Роуз растворится в воздухе, вновь зажег на ладони боевую Печать света.

– А ну пошла отсюда, ты… Магдалена, – прикрикнул на призрачную болонку, – а то поджарю тебя, нечисть!

Магдалена не обратила внимания на угрозы, продолжив издавать душераздирающие звуки.

– Сказал же «фу»! Заткнись! – Чет хотел хлопнуть собаку по морде, но рука прошла насквозь. Воздух всколыхнулся, изображение на миг смешалось в дымный клубок, но вскоре собралось вновь. Вой при этом не прекратился. – Чтоб тебя!

Чет попробовал еще. И еще. Все было бесполезно. Когда Чет уже подумывал усомниться в силе Великого Света, под потолком проявилось усмехающееся лицо госпожи Пинки-Роуз.

– Не выйдет, Ныряльщик. Магдалена не нечисть – она проклятье, а проклясть можно и светлого, был бы повод.

– Ну, спасибо. Гостеприимство тут у вас своеобразное, – проворчал Чет, пряча голову под подушку. Не помогло. Звук резал уши, поселившись внутри головы. Оставалось только завидовать глухой Вафле и держаться.

Глава 2. Праздник

Праздник. О, какой же веселый это будет Праздник!

Дождавшись, пока мать уйдет на двор, Змейка потерла в ладони и хитро улыбнулась сама себе.

В небольшой темной комнате все было так же, как в десятке других домов Ланьей Тиши. Крашеные доски стен, ажурные этажерочки, доисторические, доставшиеся от пращуров шкафы, кровати с горками подушек под белым кружевом и большое зеркало в тяжелой раме – непременный местный атрибут.

Встав перед ним в рост, Змейка скинула на пол платье, стянула застиранное дешевое бюстье, широкие панталончики с перетяжками над коленкой и застыла, голая, любуясь собой. Хороша же, чего спорить? Хотя, никто не спорил, все так и думали, и это часто доставляло девушке проблемы.

Змейка провела теплыми ладошками по тугому, «щенячьему» животику, по гладким бледным бедрам. Под пальцами вспыхнули искры и начали проступать цепочки «целомудренного» пояса. По три с каждой стороны – серебрятся, блестят, будто дразнятся! А посередине – железное, со стилизованной скважинкой для ключика. Унизительно. Будто она самая блудливая распутница Ланьей Тиши? Будто сама в постели к мужикам лезет? Да, она горячая, любит покрасоваться и потанцевать, но за каждым встречным поперечным отродясь не бегала.