Инквизитор

Кстати, требование, о котором говорил Йоффа, восходило к строчкам из священного писания церкви «Великой Альды». Глава, посвящённая гибели полубога Идвенса, посланного людям во имя спасения их душ, и казнённого дикими мурайшитами, гласила, что когда палач ломал тому руки и ноги, «избранный временем» настойчиво требовал имени от человека, который его убивает. Когда палач, наконец, сдался и сказал, как его зовут, то Идвенс перед тем, как испустить дух, помолился за него и его семью. Совпадением ли то было, или нет, но палач и его родные страдали тогда от тяжёлой болезни, медленно высасывающей из них жизнь. Верить ли в чудо, или нет – вам решать, но на следующий день после казни семья проснулась абсолютно здоровой. А палач этот, поверив в божественную природу Идвенса, вскоре стал одним из главных проповедников «Великой Альды», записав собственноручно несколько глав с описанием посмертных чудес посланника, дух которого так и не покинул не заслужившее любви богов человечество. Так и установилось по священному писанию, что обвиняемый всегда должен знать имя своего убийцы. Иное являлось признаком крайнего неуважения к церкви и её законам.

Кстати, когда орден инквизиции только появился, закон этот крайне мешал работе первых членов. Связано было это с тем, что у многих тогда были семьи. Если родственники, друзья магов или люди, подчинённые колдунами узнавали имя инквизитора, то его семью нередко могла ждать страшная участь. Частенько друзья и родственники магов мстили родным и близким первых инквизиторов, что вызывало массу сложностей всем вокруг. Позже в орден стали брать сирот, и проблема исчезла, но сколько невинных погибло поначалу из-за одной только кровной мести, остаётся только догадываться.

– Зельден? – удивился Йоффа, – гостил там лет пятнадцать назад. Красота неописуемая. Только ради этого я на твоём месте уже давно бы отложил служение богам, чтобы вести мирскую жизнь: пасти овец в предгорьях, да пахать поля и косить свежую траву. Это лучше, чем за магами по всему материку гоняться. А богам послужат другие. И куда лучше тебя. Поразмысли над этим, пока молод. Это я тебе говорю, как проживший на земле целых сто девяносто лет…

– Я и без тебя разберусь с моим призванием, – нервно отвечал Реммет, постоянно оглядываясь на озлобленных людей, казалось, готовых кинуться на него в любую секунду.

Йоффа кивнул.

– Это верно. Даже не собирался тебя уговаривать. Просто решил снизить градус напряжения, так сказать. А то ты так крепко сжал рукоять эфеса, что, боюсь, случайно погнёшь его. Или ненароком убьёшь невинного человека…

Так как народ уж изрядно был ситуацией подогрет, Реммет решил, что затягивать больше не стоит. Тут же вынул палаш из ножен, в левую руку взял пистолет и зарядил.

– Именем ордена Пресвященной Инквизиции, Йоффа Гундланг, я беру тебя под стражу. Даже не вздумай сопротивляться. Магия тебе не поможет. Иди вперёд к восточным воротам, и без глупостей. Если учудишь что-нибудь, убивать буду так медленно, что сам, страдая от боли, о смерти станешь молить. Я тебя предупредил.

– Сопротивляться я не посмею, – отвечал маг, – я отказался от насилия десять лет назад, и теперь строго держу клятву, так что можешь не бояться меня. Прошу тебя лишь об одном: отступи, Реммет. Я знаю, что ты не должен этого делать, так как дал священную клятву служения и борьбы, понимаю, как сильно проповеди священников повлияли на твоё мировоззрение, но, тем не менее, прошу. Отступи. Десять лет назад я отказался от магии безумия, прекратив мучить свою душу и разум. Потом были долгие годы отшельничества, дабы окончательно встать на путь благоденствия. В это время я каждый день спрашивал себя: «В чём моё предназначение? Что хорошего мог бы я сделать для людей, дабы исправить вину за прошлые грехи?» Тогда я бесцельно начал бродить по земле, пока не заскочил в соседнюю с Ёльмом деревню. Там увидел прямо посрди улицы ревущую мать, державшую на руках умиравшего от чахотки ребёнка. Я сжалился и вылечил дитя, тут же вставшее на ноги. И ты бы видел эти сиявшие от счастья благодарные глаза той женщины. С тех пор я решил помогать людям, исцелять их от болезней, даруя, таким образом, им счастье, которое не может дать церковь. Этим я и занимаюсь последнее время, и это мне нравится. Потому я хоть и знаю, что ты не должен отступать, прошу тебя это сделать и позволить мне помогать людям, так искупив вину за то зло, что я натворил. Они нуждаются в моей помощи. И, кстати, делаю я это абсолютно безвозмездно. Мне лишь дарят еду. Одежду я и сам могу себе наколдовать, а ничего более мне и не нужно. Так что прошу тебя. Ради всего святого, отступи Реммет. Сделав это, ты подаришь этим людям счастье, избавление от страданий, они же будут тебе за это вечно благодарны. А после удивишься, почувствовав, как изменилась к лучшему и твоя жизнь.