Инквизиtor

― Венечка, монолог Гамлета, практически: «О, бедный Йорик, королевский шут!» ― Пётр указал Вадиму жестом кыш. Вадик резко сорвался с места, вышел за дверь. ― Послушный у тебя племянник ‒ хорошее воспитание, дрессировка почти. Коньячком угостишь? Сколько там говоришь, сто лет выдержки?

― Охрана, где охрана? Посторонние в доме! ― Веня попытался сорваться с места. Апостол сжал его предплечье. ― Спят они! Тебе коньяка для старого друга жалко?

В дверном проёме появился Макар.

― Веня, сколько лет, сколько зим. Хорошо устроился, мне нравится!

― Макар? ― Вениамин удивлённо посмотрел на гостей, вдавливаясь всем телом в мягкую обивку дивана.

― Ты там что-то про симфонию апокалипсиса говорил, красиво Вень, образно. ― Пётр подошёл к столику, кинул себе в пустой бокал лёд, по-хозяйски взял бутылку коньяка, налив себе, обратился к брату, ― Будешь? ― дождавшись отрицательного жеста знахаря, с бокалом вернулся на диван. ― Я тебе, Венечка, вот что скажу, твоим же высокопарным языком: то, что тут ты сегодня наболтал, тянет как минимум на пожизненные менуэты на кожаных флейтах в местах не столь отдалённых. Я даже спрашивать не буду, что в твоей бестолковке крутилось все эти годы? ― Апостол постучал пальцем по лбу Вене. ― Будем считать, что вечер встречи выпускников не для этого.

― Петя, ты всё не так понял, меня подставили! ― шёпотом произнёс Веня, зрачки за линзами очков судорожно бегали.

Макар подошёл к мужчинам. Обращаясь к брату, произнёс:

― Кончай его! Вечер поздний, мне ещё до дома час ехать.

― Мужики, вы чего? Я же пошутил! ― Веня смотрел по очереди на одного и второго, ― вы не можете меня в моём доме так просто убить! Вас посадят.

― Вень, ты не переживай за нас. Всё уладим: найдут племянника твоего рядом с трупом дяди, ни хрена не помнит, орудие убийства рядом. С ребятами вопрос порешаем, и нормально вроде всё.

Веня сполз с дивана, встал на колени:

― Прошу вас, что хотите, сделаю! Только не убивайте, ― хватаясь за брючину Апостола, ревел, ― Петенька, мы с тобой друзья с детства.

― Да пошёл ты, ― оттолкнул рукой в сторону.

Веня, выпивший, упал на пол, скрутился, сжимая руками волосы на голове.

― Жалкий ты какой-то! Даже бить скучно. ― Макар с презрением смотрел на истерические конвульсии Вени. Подтянул за резинку на штанах пижамы, протащил пухлое тело к письменному столу, шмякнул в кресло. ― Давай, жирный очкарик, поработай на благо страны.

― Что нужно сделать? ― Веня, поправив очки, сползшие набок, с видом преданного пса смотрел на Макара.

― Меценатом, Веня, будешь. Добрым волшебником. ― Облокотившись на спинку стула, навис над мужчиной, нажал кнопку запуска компьютера. ― У меня тут список есть небольшой, куда ты сейчас сольёшь свои финансы.

― Мужики, вы это, не перегибайте! ― услышав о возможности утраты денег, голос очкарика стал уверенней.

Апостол подошёл к столу, посмотрел в глаза Вене:

― Задолбал ты, Веня! Слушай меня, ― моргнул, щёлкнул пальцем.

После того, как Веня благополучно произвёл вывод своих средств с инвестиционных счетов на банковские карты, братья, многозначительно улыбнувшись, приступили к исполнению намеченного плана. Завершив процедуру, Апостол вновь щёлкнул пальцем. Веня вернулся в сознание.

― Вень, ты если обращаться куда решишь, имей в виду, запись разговора твоего с Вадимом есть, учтёшь?

― Понял, ― ещё не успев сообразить, что в состоянии гипноза слил средства, ответил старый друг.

― Ну, тогда, прощай, дружище.

Братья вместе вышли из комнаты, раздался отчаянный крик.

― Видимо, увидел! ― рассмеявшись, покинули здание.

Утром по всем каналам в новостях Облачного города вышел репортаж. Анонимный меценат с подписью «Зорро» пожертвовал детским домам, науке и фондам защиты природы беспрецедентные суммы.

Бабье лето

Во славны Миры, что наполнены Светом
В Миры, где потомков встречают их Боги…

«Белый Путь»

Тонкие прозрачные паутинки качались на стеблях пожелтевшего лекарственного дягиля. Ласковое солнце затянувшегося бабьего лета игриво переливалось в каплях росы. Егор сидел на серой глыбе, пристально наблюдая за тем, как Мирон старательно выискивает нужные для знахаря осенние травы.

Прошло две недели после выписки Мирона, но он по-прежнему отказывался возвращаться в привычное для него состояние. Общался мало, плохо спал по ночам, слабый аппетит, отказывался сбривать объёмную бороду. Макар, волнуясь за его состояние, старался придумывать задания, чтобы в движении развеивалась неведомая тоска души подопечного. Баня, рыбалка, сбор грибов, травы, молоко парное ‒ всё тщетно.

Мирон подошёл к Егерю, скинул объёмную охапку трав на разложенное покрывало.

― Почти закончил, складывай, скоро пойдём к дому, ― отряхнул ладони.

― Я вот всё спросить тебя хочу, ты, когда эти бусины, ― Егерь показал пальцем на браслет друга, ― меня в клинику привезти попросил. Я даже подумать не мог, что ты браслет себе сплетёшь.

― А это, да так, бусинки. Ничего особенного.

― Мирон, хватит уже! Расскажи, полегчает. Душу излить ‒ оно иногда важней лекарств.