Инквизитор

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Троллейбус, на котором ехал Ласковин, сломался. Вернее, сломалось что-то на линии, и вереница похожих на толстых тараканов троллейбусов выстроилась от Техноложки до Витебского. А время шло. Перед этим Ласковин потерял полчаса, впустую съездив на Московский вокзал: хотел оставить в камере хранения часть денег и документы, кроме паспорта (права, лицензию и прочее). Но на Московском свободных ячеек не оказалось, и пришлось ехать на Варшавский, где народу поменьше. На Обводном Ласковин поймал "мотор", доехал до Троицкого, а там водила, пожилой дядька, вдруг вспомнил, что забыл заправиться, и предложил сделать небольшой крючок. "Минут на пятнадцать, ну не больше!" Ласковин вспылил, вылез из машины, не заплатив и не слушая дядькиных: "Ну чего ты, ну спросил, ну садись довезу!" Холод слегка остудил нервы. Но пока он шел к Московскому проспекту, понял, что не расположен к пешеходным прогулкам: озирался на каждую проезжающую машину, вздрагивал, если какая-нибудь из них вдруг подавала к тротуару. Зрелище тормозящего автомобиля, опускающегося стекла и автоматной очереди, выпущенной в лицо, буквально стояло у Ласковина перед глазами. Пройдя метров четыреста, до остановки, Андрей решил сесть в троллейбус. И вот "восьмерка", на которой он ехал, мало того что почти десять минут ползла до Витебского, так и вовсе застряла. Без малейшей надежды на будущее. Ласковин взглянул на запруженную народом трамвайную остановку и решил пойти пешком. Он двинулся наискосок, мимо ТЮЗа, через парк, к улице Марата. За это время его дважды облаяли собаки и один раз попытался остановить какой-то хмырь: "Земляк, слышь выручи..." Ласковин оттолкнул его так, что хмырь едва не рухнул в обосранный шавками сугроб. - Ну ты чё, земляк, ты чё такой злой? - закричал он вслед Ласковину. На углу Марата и Социалистической, где смешивались "ароматы" "Северного сияния" и конфетной фабрики, Андрея догнал тридцать четвертый трамвай. Ласковин сел в него и, не проехав и остановки, ухитрился напороться на контролеров, только тут вспомнив, что за проезд полагается платить. - Да он только вошел! - вступилась какая-то женщина. - Надо оплачивать! - радостно заявил один из контролеров. - Ага! На выход! - На выход, на выход! - поддержал второй, размахивая жетоном, как ордером на арест. - Халявы не будет. Андрей, решив быть сдержанным, молча вышел из вагона и двинулся через дорогу. К его удивлению, оба контролера не отстали, а топали по бокам, а когда он снова оказался на тротуаре, вцепились в рукава его куртки, как репьи - в собачью шерсть. - Ну что еще? - вздохнул Ласковин. - Как что? Штраф! - Я же вышел? - удивился Андрей и сделал попытку освободиться. - Не хотите платить - тогда в отделение! - важно провозгласил первый. - Вы оказываете сопротивление работникам мэрии Санкт-Петербурга! - Кому? - изумился Ласковин. - А ну стоять, пока ноги не перешиб, - злым шепотом процедил второй. Знакомая интонация мигом лишила Ласковина с трудом сохраняемого равновесия. Сбросив с локтя руку шептуна, он схватил его за галстук (надо же, контролер нынче пошел, скоро смокинги на выколоченные деньги покупать будут!) и встряхнул.

- Отвали, - сказал он севшим от ярости голосом. Шептун придушенно пискнул. Андрей оттолкнул его к стене, резко обернулся ко второму. - Ну ладно, ладно, - забормотал тот, пятясь от бешеного ласковинского взгляда. Ну все, ну работа у нас такая... - На хрен такую работу! - бросил Ласковин и пошел в сторону Загородного.