Инквизитор

91 ПРОЦЕНТ МОСКВИЧЕЙ ИСПЫТЫВАЕТ ЧУВСТВО СТРАХА ОТ НЫНЕШНЕГО УРОВНЯ ПРЕСТУПНОСТИ В СТОЛИЦЕ, ЛИШЬ в ПРОЦЕНТОВ НЕ ИСПЫТЫВАЮТ ЭТОГО ИЛИ АНАЛОГИЧНОГО ЧУВСТВА И 3 ПРОЦЕНТА ЗАТРУДНЯЮТСЯ ОПРЕДЕЛИТЬ СВОЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ САМОЧУВСТВИЕ.

ВСЕПОГЛОЩАЮЩИЙ СТРАХ ПЕРЕД ПРЕСТУПНОСТЬЮ ПОЧТИ В РАВНОЙ МЕРЕ ПРИСУЩ БОГАТЫМ И БЕДНЫМ, МУЖЧИНАМ И ЖЕНЩИНАМ, ГРАЖДАНАМ „ПРОСТЫМ“ И „ВЛАСТЬ ИМУЩИМ“, НЕЗАВИСИМО ОТ ВОЗРАСТА И ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ».

«Известия», 17 мая 1994 г.

Итак, мы подходим к ответу на ваш вопрос. Какова цель наших операций? Отвечаю. Сатанизм — это генетически обусловленное заболевание, выражающееся не в физических, а в психологических отклонениях индивидуума. Когда количество этих индивидуумов становится выше допустимых норм и для их агрессивного поведения складываются или искусственно создаются благоприятные условия, то создается опасная для общества ситуация. Поскольку всех легионеров невозможно содержать в психбольницах, нужна система психологического контроля за этими самыми легионерами. Эта система и разработана в стенах нашего института. Единственным средством, позволяющим сдерживать агрессивные начала легионера, является страх. А боится легионер только силу. Боится и уважает. Закон в нашем государстве силой не является. До прихода к власти нашего президента закон вообще не представлял для легионера какую-либо опасность. После прихода президента к власти закон представляет некоторую опасность для легионеров, но не для легиона, так как всегда оставляет для него лазейку в виде следственной и судебной процедуры. Легионер подсознательно надеется, что с помощью умелого манипулирования сумеет избежать кары или по крайней мере избежать смерти. Но вот в стране появляется сила, которая не нуждается в соблюдении закона. Она не обязана публично доказывать вину легионера. Она карает без суда. Мышление легионера начинает перестраиваться. Появляется подсознательный страх, который притормаживает агрессию.

Работа с легионерами — дело трудное, но благодарное. Легионер — это бильярдный шар, который двигается в направлении вектора переданной ему энергии и со скоростью, соответствующей величине этой энергии. В результате этого из легионера может получиться Фокс, а может получиться Жеглов. И эти два легионера стремятся уничтожить друг друга. На этих принципах формировались группы особого назначения. В ГОН принимались только легионеры, получившие изначально энергетический толчок в нужном для нас направлении. На этом же принципе строится работа нашего отдела кадров при отборе кандидатов для личного состава отдела ликвидации. Это в некотором смысле принцип «крысиного короля». Вы знаете, что такое «крысиный король»?

— Нет.

— Этот метод был эмпирическим путем придуман в средние века мореплавателями. Крысы — источник множества бед на корабле. Это и угроза заболевания чумой, и потеря продуктов питания, и просто негативное психологическое воздействие. Мореплаватели придумали такой фокус. Они отлавливали десяток крыс и сажали их в закрытую решетками бочку. Не имея еды, крысы были вынуждены пожирать друг друга. Наконец в бочке оставалась только одна крыса, самая сильная и агрессивная, которая уже не могла питаться ничем другим, как только себе подобными. Это и был «крысиный король». «Крысиного короля» пускали в трюм, где он начинал методически уничтожать себе подобных. Причем не только для еды. В нем уже вырабатывался инстинкт.

Сейчас легионеры, проводящие операции по нашим сценариям, и не подозревают, что они уничтожают таких же легионеров, как и они сами. Это сложная социальная операция. В тех масштабах, к которым мы стремимся, это психологический контрфашизм.

— А что такое психологический фашизм?

— Психологический фашизм — это использование знаний психологии в политических целях.

— Значит вы — психологические антифашисты?

— Нет. Контрфашисты.

— Какая же разница между контрфашизмом и антифашизмом?

— Большая. Мы в борьбе с психологическим фашизмом действуем теми же методами, что и фашисты.

— Чем же вы отличаетесь от них?

— Тем, что мы обороняемся. Психологический фашизм являлся руководством к действию правящего режима до прихода к власти нашего президента, который пришел к власти также с помощью психологического фашизма.

Последние слова главы российской инквизиции произвели на меня эффект разорвавшейся бомбы. На несколько минут я буквально лишился дара речи. Инквизитор же, который, рассказывая и прихлебывая кофе внимательно наблюдал за моим лицом, удовлетворенно кивнул головой.