Инквизитор

– Что это? – спросил полицейский.

Она была удивлена не менее других в комнате. Даже не заметила, что вообще что-то держала.

– Записка.

Врач развернул сложенную пополам бумажку. Ванесса покосилась на нее, но увидела лишь непонятные иероглифы. Текст был написан на абсолютно незнакомом ей языке.

– Что там написано? – спросил другой полицейский, у двери.

– Странно. – Врач наморщил лоб и прочел: – Это покупают лишь для того, чтобы тут же выбросить.

«Боже мой!» То, что врач скорой помощи легко прочел эти несколько слов, раскрыло ей весь масштаб кошмара, в котором она пребывала. По какой-то причине она лишилась способности к общению. В данный момент Ванесса не могла ни говорить, ни читать и подозревала, что писать она тоже разучилась.

Врач снова посветил ей в зрачки, и на мгновение все остальные чувства тоже словно притупились: она больше не ощущала зловонного запаха, исходящего от ее тела, ковер под босыми ногами уже не чувствовался, она лишь заметила, что страх внутри ее становился все сильнее, а голоса вокруг все тише. Потому что как только врач прочитал это короткое предложение на листке, ею овладела какая-то невидимая сила.

«Это покупают лишь для того, чтобы тут же выбросить».

Сила, которая протянула к ней свою холодную руку и утащила за собой вниз. В то место, которое она никогда больше не хотела видеть и которое покинула всего несколько минут назад.

Это был не сон? Или все-таки сон?

Ванесса попыталась подать врачу знак, но когда его очертания растворились, пришло осознание, и ее охватил неописуемый ужас. Ее действительно не слышали. Ни врач, ни женщина, ни полицейские не могли с ней говорить. Потому что она никогда и не просыпалась в том дешевом отеле. Наоборот. Как только галогенная лампочка над ней снова заморгала, она поняла, что потеряла сознание, когда началась пытка. Это не сумасшедший, а гостиничный номер был частью сна, который сейчас сменился жестокой реальностью.

«Или я снова ошибаюсь? На помощь. Помогите! Я больше не различаю, что реально, а что нет?»

И вновь все было как прежде. Сырой подвал, металлический стол, гинекологическое кресло, к которому она была привязана. Голая. Настолько голая, что чувствовала дыхание сумасшедшего у себя между ног.

Он дышал на нее. В самое ее чувствительное место. Затем его покрытое рубцами лицо ненадолго возникло у нее перед глазами, и безгубый рот сказал:

– Я лишь еще раз пометил место. Теперь можно приступать.

Он взялся за паяльник.

Сегодня, 10:14 – спустя много-много лет после страха

– Итак, дамы и господа, как вам такое введение? Женщина просыпается и сразу попадает из одного кошмара в другой. Интересно, да?

Профессор встал из-за длинного дубового стола и оглядел растерянные лица своих студентов.

Лишь сейчас он заметил, что его слушатели отнеслись к выбору одежды сегодня утром более тщательно, чем он. Сам же он, как всегда, вытащил из шкафа первый попавшийся мятый костюм. Продавец уговорил его тогда на эту безбожно дорогую покупку, так как темный двубортный костюм якобы чудесно гармонировал с его черными волосами, которые он в свое время носил длинными – в нелепом порыве постпубертатного бунта.

Если бы сегодня, много лет спустя, он снова захотел купить что-то подходящее к своей прическе, то это должен быть пепельного цвета костюм, с проплешинами и дырой на спине, как монашеская тонзура.

– Что вы скажете?

Он почувствовал обжигающую тянущую боль в мениске, когда опрометчиво сделал шаг в сторону. Добровольцев нашлось всего шестеро. Четыре девушки, два парня. Типично. В подобных исследованиях женщины всегда преобладали количественно. Либо потому, что были смелее, либо потому, что еще отчаяннее нуждались в деньгах, которые были обещаны на доске объявлений участникам этого психиатрического эксперимента.

– Простите, я правильно понял?

«Левая сторона, второе место». Профессор посмотрел на список перед собой, чтобы выяснить имя участника эксперимента, который поднял руку. «Флориан Вессель, 3 семестр».

Читая введение, студент водил по строчкам идеально заточенным карандашом. Небольшой шрам в виде полумесяца под правым глазом указывал на членство в студенческой корпорации, где практиковались дуэли на шпагах. Студент положил карандаш между страницами и закрыл папку.

– Вот это история болезни?

– Так и есть. – Профессор добродушно улыбнулся, намекая молодому человеку, что отлично понимает его удивление. Которое, так сказать, было составной частью эксперимента.

– Паяльник? Пытки? Полиция? Позвольте, но это скорее напоминает начало триллера, а не медицинскую карту пациента.

«Позвольте?» Давно он уже не слышал этот старомодный оборот. Профессор задавался вопросом, всегда ли студент с безупречным пробором так выражается или на его манеру говорить повлияла меланхолическая патина их необычной локации. Он знал, что ужасная история здания отпугнула нескольких участников. Даже несмотря на обещанные двести евро.