Инквизитор

Он раздал заявления о согласии, которыми участники освобождали университет от ответственности за любые психосоматические расстройства, которые могли возникнуть в связи с добровольным участием в эксперименте.

Флориан взял листок, поднял к свету и, заметив водяной знак Медицинского факультета, энергично помотал головой.

– Для меня это слишком критично. – Он вытащил свой карандаш из медицинской карты, схватил рюкзак и встал. – Мне кажется, я знаю, во что все это выльется. А если то, что я предполагаю, правда, то для меня это слишком страшно.

– Ваша откровенность делает вам честь. – Профессор забрал формуляр Флориана и потянулся за его распечаткой. Затем посмотрел на трех студенток, которые шушукались.

– Мы не знаем, о чем речь, но если даже Флориан отказался, то мы тоже лучше не станем связываться.

Опять рыжеволосая девушка, которая единственная общалась с ним.

– Как пожелаете. Без проблем.

Пока девушки снимали свои зимние пальто со спинок стульев, он собрал пластиковые папки и у них. Флориан уже стоял в куртке с капюшоном и перчатках у выхода и ждал.

– А что насчет вас?

Он посмотрел на Лидию и Патрика, которые с сомнением листали бумаги.

– Ничего страшного. Главное, чтобы кровь не брали, – сказал Патрик.

– Да, что такого. – Наконец Лидии удалось немного отодвинуться от своего друга.

– Вы ведь все время будете с нами?

– Да.

– И мы должны просто читать? Больше ничего?

– Верно.

За спиной хлопнула дверь. Отказавшиеся ушли не простившись.

– Тогда я участвую. Деньги мне пригодятся.

Лидия одарила профессора взглядом, который еще раз скрепил печатью их негласный обет молчания.

«Я знаю, – мысленно ответил он и кивнул ей. Коротко. Едва заметно. – Конечно, тебе нужны деньги».

Как-то раз, в одни слишком жаркие апрельские выходные, на волне жалости к себе его, так сказать, занесло в частную жизнь этой девушки.

Единственный друг посоветовал ему «разорвать» привычный шаблон, если он хочет наконец-то забыть прошлое. Нужно сделать то, чего он еще никогда в жизни не делал. После трех бокалов они пошли в тот бар. Ничего захватывающего. Просто безобидное скучное шоу. Разве что девушки танцевали топлес, но двигались они не соблазнительнее большинства подростков на дискотеке. И, насколько он заметил, комнат для уединения тоже не было.

Но все равно он почувствовал себя асоциальным стариком, когда перед ним неожиданно возникла Лидия с меню в руках. Не в водолазке и с ободком в волосах, а в школьной форменной юбке. Больше на ней ничего не было.

Он оплатил коктейль, не выпив, оставил друга сидеть в баре и обрадовался, когда на следующей лекции снова увидел ее в первом ряду. Они ни словом не обмолвились о случившемся, и он был уверен, что Патрик ничего не знал о подработке подруги. Хотя парень и походил на человека, который в подобных клубах знает бармена по имени, однако, когда речь шла о его собственных интересах, особой терпимостью, похоже, не отличался.

Лидия тихо вздохнула и поставила свою подпись под согласием.

– Да что может случиться? – пробормотала она, подписывая. Профессор прочистил горло, но ничего не сказал. Вместо этого проверил обе подписи и взглянул на свои наручные часы.

– Отлично, тогда мы готовы.

Он через силу улыбнулся.

– Начинаем эксперимент. Пожалуйста, откройте медицинскую карту на странице 19.

Медицинская карта № 131071/VL

Далее читать только под медицинским наблюдением.

17:49, за день до сочельника – девять часов и сорок девять минут до страха

– Представьте себе следующую ситуацию…

Каспар слышал голос старой дамы, у ног которой опустился на колени, глухо, словно через закрытую дверь.

– Отец и сын едут ночью по заснеженной дороге через темный лес. Отец не справляется с управлением, и машина врезается в дерево. Отец погибает на месте. Мальчика с тяжелыми травмами доставляют в больницу, где немедленно отвозят в отделение экстренной хирургии.

Приходит хирург, застывает на месте и испуганно говорит: «О господи, я не могу оперировать этого мальчика. Это мой сын!»

Пожилая дама на кровати сделала небольшую паузу, потом с триумфом спросила:

– Как это возможно, если у мальчика не два отца?

– Я понятия не имею.

Каспар закрыл глаза и полностью доверился своему осязанию, пытаясь починить телевизор. Поэтому мог лишь догадываться о ее лукавой улыбке у себя за спиной.

– Ну же. Для мужчины с вашим интеллектом эта загадка не столь и сложна.

Он вытащил руку из-за неуклюжего лампового телевизора и, качая головой, повернулся к Грете Камински.

Семидесятидевятилетняя вдова банкира постучала в его дверь всего пять минут назад и попросила посмотреть ее «говорящий ящик». Так она называла безобразный телевизор на ножках, который был слишком большим для ее маленькой палаты на верхнем этаже клиники Тойфельсберг. Разумеется, он сделал ей одолжение, хотя профессор Расфельд строго-настрого запретил ему это. Руководитель клиники не хотел, чтобы Каспар покидал свою одноместную палату без присмотра.