Инквизитор

– Никак. Это была случайность. К сожалению, заботливая Ясмин принесла одежду Софии. Среди прочего и ее халат. В кармане лежала записка с загадкой, которую София вообще-то приготовила для Каспара. Она сунула ее Расфельду в рот, пробралась обратно в отделение радиологии и легла в трубу томографа. Ясмин вернулась, увидела, что профессора нет, и позвала на помощь. За это время София начала сама себя пристегивать.

– Поэтому одна незатянутая до конца манжета, упомянутая на странице 76.

Профессор поднял указательный палец в ответ на ремарку Патрика.

– Правильно. И начала кричать, чтобы отвести от себя подозрение.

– Чертовски коварно. – Лидия нервно теребила нижнюю губу.

– Она заставила людей преследовать друга и защищать врага.

– Но что это было с кабинетом томографии? – В голосе Патрика снова послышалось недоверие. – Когда Каспар и Бахман развели огонь? Зачем Брук запер их?

– Потому что там они были в безопасности от Софии, – объяснил профессор. – Конечно, только если сами себя не выкурят. Поэтому он активировал томограф, чтобы напугать их, прежде чем они устроят пожар. Но было уже поздно. Огонь разгорелся, а у него самого не было ключа, чтобы открыть дверь.

– О’кей, понимаю. А звуки, которые они слышали в отделении радиологии – это все-таки был Линус, который привел полицию?

– Нет. Еще нет. Это был снежный шторм. Но тем не менее своим спасением в ту ночь все они обязаны музыканту. Прежде чем рольставни опустились, он выскочил на балкон, откуда несколько минут спустя до смерти напугал Ясмин, когда она собиралась запереть палаты. Спрыгнув вниз, он сломал лодыжку, но все равно добрался до дороги и района с вилами, где через несколько часов его чуть не сбил Майк Хафнер.

– И тогда тот вызвал полицию?

Профессор кивнул.

– Конечно, прошло какое-то время, прежде чем полицейские поняли тарабарщину Линуса, но, к счастью, несмотря на сопротивление, Брук сумел спрятать в безопасном месте большинство людей: Дирк Бахман, Сибилла Патцвалк, Грета Камински и Мистер Эд остались в живых. Ясмин в последнюю секунду тоже освободили из лаборатории и спасли. – Он вздохнул. – Но к Хаберланду помощь, к сожалению, прибыла слишком поздно.

– Слишком поздно? Так что с ним случилось? И где София?

Патрик поднял голову и, прищурившись, посмотрел на профессора.

Тот снова повернулся к окну и уставился в бледные сумерки.

– Ну, поэтому мы сегодня здесь, – прошептал он.

– Что вы имеете в виду? – услышал он голос Лидии.

– Это часть эксперимента. Поэтому вы должны были так подробно изучить историю болезни пациента.

– Зачем?

Он медленно повернулся к студентам.

– Чтобы проверить достоверность этой истории. И выяснить, что в конечном счете случилось с ними на самом деле.

Сегодня, 15:15

Урчание масляного радиатора стало громче, но все равно казалось, что температура в библиотеке падает.

– Могу лишь сказать вам, что в ту ночь София навсегда исчезла. – Профессор вдруг постарел на несколько лет. – С тех пор Мари находится в клинике Вестэнд, она больше не нуждается в аппарате искусственного дыхания и может коммуницировать с помощью правого века, но больше никакого прогресса, к сожалению, не наблюдается.

– Постойте, София вот так просто бросила свою дочь? – спросил Патрик. – После всего, что произошло?

– Поначалу так казалось.

Радиатор щелкнул, и профессор поборол искушение обернуться к горящему полену в камине. В то же время он задавался вопросом, заметили ли его слушатели усиливающееся волнение в его голосе.

– Но потом, год спустя, медсестры нашли маленький подарок на ночном столике Мари.

– Какой подарок? – в один голос спросили Патрик и Лидия.

– Это была сиреневая подарочная коробка, размером со шкатулку. Внутри лежала цепочка с амулетом. Можете догадаться, кому она принадлежала.

Лидия неуверенно подняла руку, как в школе.

– Неужели никто не видел, кто ее принес?

– Отделение реанимации не тюрьма строгого режима, – возразил профессор. – И многие посетители носят защитные маски. Никогда не видели, чтобы кто-то приходил или уходил.

– Никогда?

– Цепочкой дело не ограничилось. Каждый год в Рождество находили новый подарок. То маленький флакон духов, которыми уже пах лоб Мари, когда медсестра приходила ее проверить; то музыкальная игрушка или дорогая монета. И каждый раз рядом лежала маленькая, сложенная пополам бумажка.

Лидия шумно вдохнула.

– И что там было написано?

– Ничего. Она была пустая.

Профессор раскрыл ладони, как фокусник, который только что спрятал в руке платок.

– И эти подарки единственный признак жизни Софии? – недоверчиво спросил Патрик.

– Не совсем. Согласно легенде, много лет спустя она поступила на лечение к одному известному психиатру. Разумеется, под псевдонимом. Якобы она называла себя Анной Шпигель.

При упоминании этого имени оба студента вздрогнули. Рот Патрика медленно открылся.

– И психиатра звали?..