Инквизитор. Божьим промыслом. Книга 13. Принцессы и замки

Встречала его Клара Кёршнер, так как хозяина свалил приступ. Тучный Дитмар, один из богатейших, если не самый богатый человек Малена, страдал от злой болезни. Всё чаще он стал багроветь лицом и болеть головою. От того он тут же звал доктора, и тот, приходя, первым делом говорил ему о его излишней тучности, а потом пускал ему кровь, отчего купца болезнь отпускала, но после Кёршнер ещё лежал полдня, приходя в себя. Вот в такой день и приехал к ним в дом генерал. Потому и встречала его лишь хозяйка дома госпожа Клара да маленькая Урсула Вильгельмина.

Поцеловав руку хозяйке, он сразу взял на руки свою внучатую племянницу, и та бойко с ним заговорила:

– Дедушка Иероним, вы были на войне?

– На войне, дорогая моя, на войне, – отвечал Волков, поднимаясь по лестнице. Говорил он с девочкой с таким удовольствием, что про хромоту свою позабыл.

– А вы воевали с еретиками?

– О, – барон смеётся. – Да вы всё знаете! С ними, с подлыми. С ними.

– Все говорят, что вы их побили, – продолжает девочка.

– А как же, побил, конечно, побил. Со мною же был Господь, а с ними сатана! Как же могло быть иначе?

– А подарки мне привезли? – не унимается внучка. – Ну хоть какие-нибудь. Хоть маленькие.

– Урсула Вильгельмина, – упрекает её бабушка, что идёт рядом с ними. – Неужели вам мало подарков, что вам дарит отец и ваш дедушка Дитмар?

– Прекрасной даме, даже маленькой, всегда нужны подарки, – старый солдат продолжает улыбаться.

Он в этом гостеприимном доме, с этим ребёнком на руках отдыхает сердцем. И радуется тому, что находится почти в трёх днях пути от двора и ласки герцога.

***

Госпожа Клара прекрасно знала привычки своего именитого гостя. И полчаса не прошло, как в его покоях была установлена ванна, которую быстро наполняли водой, а пока ванна наполнялась, сам барон нанёс визит хозяину дома, который принял его по-родственному, в постели.

– Я готов вас порадовать, друг мой, – усевшись напротив кровати купца, со стаканом в руке говорил барон. – Мне удалось кое-что добыть в последнем деле. И я готов погасить все проценты по долгам за прошлый год.

Это и вправду была хорошая новость для Кёршнера, так как купец, по сути, выступал не только кредитором Волкова, но в некоторых случаях был ещё и его поручителем.

– Ах, как это кстати, – вздыхал ослабший от кровопускания Дитмар Кёршнер. – А то на прошлой неделе эти мерзавцы Мёльдениц уже приходили… Сидели тут… Всё спрашивали, как у вас дела, нет ли от вас вестей… Ещё всякое…

– Они, что, были грубы? – сразу насторожился генерал.

– О, нет, конечно… – отвечал его родственник. – Кто же осмелится сейчас плохо говорить о вас после ваших новых побед… Но всё равно… Это их противное: «Слышно что-нибудь от генерала?».

– Завтра же раздам все проценты; если вы не против, я поеду в вашу контору и приглашу их всех туда.

– Конечно, конечно, друг мой, пользуйтесь, – соглашался Кёршнер. – Я распоряжусь… Скажу моему управляющему, чтобы начал собирать ваших кредиторов на завтра. Прикажу ему приготовить хорошего вина и сыра к их приходу.

– Да, – кивнул Волков, – пожалуй, собакам нужно бросить кость.

– Мне бы самому всё организовать, – морщится толстяк. – Ах, как не вовремя меня скрутила эта болезнь.

– Это потому, что вы упрямец, – назидательно, по-родственному упрекает его барон, – вам и врачи, и жена, и я, и даже Его Преосвященство наш епископ говорил, чтобы вы покончили уже со своим чревоугодием.

– Ах, не говорите, дорогой родственник, – сокрушается Кёршнер, – сам всё понимаю, но ничего не могу с собой поделать, даже ночью голод одолевает меня. Проснусь и думаю: не встать ли, не пойти ли на кухню. Уже и одежду приходится перешивать. Словно бес какой во мне живёт. Оттого и страдаю… – он тяжко вздыхает. – Надеюсь, я поправлюсь к балу.

– К какому балу? – интересуется Волков.

– Ну как же… – теперь Кёршнер удивлён. – А разве вы не к балу сюда приехали нынче? К весеннему балу. Старый граф, покойник, всегда давал в городе бал к первым дням апреля. В честь фамилии.

– Так старый граф уже умер давно, после него ещё два графа были, и кто же теперь даёт бал? – не понимает барон.

И тут купец удивляется ещё больше:

– Так как же… – недоумевает родственник. – Графиня устраивает этот бал.

Теперь пришла очередь удивляться генералу, и он, не осознав до конца услышанного, спрашивает у хозяина дома:

– Какая ещё графиня?

И тут повисла в спальных покоях богатого купца нелепая пауза, которая так и подразумевала смысл: что значит – какая? Генерал и купец смотрят друг на друга, и, не выдержав взгляда военного, торговый человек говорит ему мягко:

– Та графиня, что сестрица ваша.

Волков чувствовал что-то неприятное сердцем, сам в глубине души сие понимал, только вот поверить в это никак не мог, и потому ещё раз уточнил:

– Сестрица моя… бал даёт, дура?

– Намеревается, – как можно более сдержанно подтвердил Кёршнер.