Инквизитор. Божьим промыслом. Стремена и шпоры

– Не хотелось бы давать бюргерам ещё один повод для злости; начнут скулить, что мы, дескать, ещё и их колодцы опорожняем, – объяснил Волков. – Местные злы…

– Это точно. Сегодня один сопляк кидал в моего коня черепками разбитого горшка, острым краем порезал бок лошади, – рассказывал Брюнхвальд, – я обещал взгреть его плетью, так он сказал, что скоро меня взгреют и что я холуй курфюрста.

– Они здесь всё ждут ван дер Пильса, – произнёс генерал.

– Да, я про это тоже уже слыхал, – произнёс полковник.

– А про то, что он придёт до Пасхи, тоже слышали?

А вот про это, судя по его удивлённому взгляду, Карл Брюнхвальд слышал впервые. Он долго смотрел на генерала, а потом и сказал:

– Если это правда… нужно что-то делать.

– Я пытаюсь, Карл, я пытаюсь. – отвечал ему Волков, а потом и сам спрашивал: – А где наш полковник Роха? – честно говоря, генерал подозревал, что весь этот смотр является прямым последствием ночной пирушки одноногого полковника.

– Ему нездоровится, – многозначительно ответил Брюнхвальд. Но теперь его, конечно, стал волновать совсем другой вопрос. – Господин генерал, так насколько оправданы эти слухи, про то, что ван дер Пильс придёт до Пасхи?

– Наш сержант Манфред видел один обоз… Похоже, что еретик и горожане уже сейчас готовят магазины вокруг города. Так что он с малым обозом может прийти и по распутице, – отвечал ему Волков. Но рассказывать о большем ему не хотелось. Сам ещё толком ничего не знал, а посему и не хотел плодить тревогу. – Главное, Карл, вы занимайтесь солдатами. Будем надеяться, что это только слухи.

– А если вдруг…, – Брюнхвальд никак не хотел заканчивать, – а если вдруг… вдруг это не слухи? Как же мы тогда будем оборонять город, когда тут все против нас?

– А никак, – спокойно отвечал генерал. – Как только я узнаю, что враг идёт к городу… наверняка узнаю… так сразу выведу отсюда людей.

***

На центральной площади в разгар дня не протолкнуться. Обед уже давно закончился, до ранних зимних сумерек два часа, а торговля всё в самом разгаре. Тачки, телеги, грязь, ругань. Впрочем, неудивительно: тут главный рынок процветающего города и совсем рядом, только заверни за угол – кафедрал; как говорят святые отцы, посмеиваясь друг над другом, седалище епископа. Тут и помолиться, и прикупить необходимого можно, и выпить в близлежащих харчевнях. Опять же тут, вдоль задней стены городского совета, одна к одной стоят, расположенные к рынку распахнутыми ставнями, роскошные лавки менял, что на южный, ламбрийский манер даже здесь именуются «банками». Там, под навесами и рядом с дымящимися жаровнями, солидные люди в мехах и бархате пальцами в золотых перстнях целый день перебирают монеты, что попали к ним со всех концов ойкумены.

Здесь, совсем рядом, перед большой лужей, стоят доски, к которым прибиваются постановления и распоряжения городского сената или приказы бургомистра. Здесь всегда можно узнать о новых налогах, ввозных пошлинах или, к примеру, о ближайших казнях. Или ещё о чём-нибудь интересном. А тем, кто не умеет читать, упитанный герольд в расшитом золотом колете, протрубив предварительно в трубу для привлечения внимания, прокричит последние указы и распоряжения свои зычным голосом.

Генерал терпеть не мог главные рыночные площади. Будь это роскошный Ланн или чопорный Вильбург – коли день базарный, так не отличить его будет от Фёренбурга. Та же грязь, та же суета, то же столпотворение. В общем, брань, вонь и толчея.

Но барон не просто так сюда приехал. Он оставил свою охрану и лошадей на забитой телегами улице, а сам, лишь с Хенриком и фон Флюгеном, пошёл в торговые ряды, в самую толчею, не смущаясь сутолоки и не боясь испачкаться. Те из людей, кто тут торговал, или горожанки с корзинами, случайно обращая на него внимание, удивлялись: не каждый день можно было увидеть на базаре подобного господина при мече, да ещё и при добрых людях, что пытались оградить его от всяких встречных людишек. Но большинство его не видело, все были заняты делом. А барон как раз шёл по мясному ряду, разглядывал мясо, что выкладывали на прилавки крепкие мясники или селяне, продававшие привезённое из деревень. Шёл, останавливался, слушал разговоры, интересовался ценами – удивлялся. Через реку от Эшбахта баранину можно было купить по бросовой цене, горцы водили по своим прекрасным долинам не только коров, но и большие стада овец и прибыльно торговали с Нижними землями шерстью, отвозя её вниз по реке; но баранина была там дёшева, раза в три дешевле, чем тут. Да и на свинину здешняя цена отличалась от цены в Малене раза в два. Да, что ни говори, а близость богатых Нижних земель и серебряных рудников Эксонии в этом городе была очевидна. Серебра и золота здесь было в достатке, вот почему герцог вцепился в этот город, как голодный пёс в кусок мяса.