Инквизитор Эйзенхорн

- Я слишком устал, чтобы говорить что-то кроме правды, Годвин. Клянусь Золотым Троном, я не делал ничего такого, в чём меня подозревает Осма. Я преданный слуга Императора и Инквизиции. Найди мне орла, я поклянусь и на нём. Не знаю, что ещё могу сделать, чтобы убедить тебя.

Он поднялся на ноги:

- Мне хватит и этого. Просто хотел убедиться. Мне всегда было достаточно твоего слова, и после всех этих лет я убеждён, что ты сказал бы мне все… даже если бы…

- Уж будь уверен, старый друг. Сказал бы. Даже если бы я и был таким отродьем, каким меня считает Осма, и сумел бы обмануть его… Тебе бы я соврать не смог. Только не тебе, исполнитель Фишиг. Охранник постучал в дверь камеры.

- Ещё минутку! - прокричал Годвин и снова обернулся ко мне. - Съешь свой ужин.

- Тебя Осма за этим прислал? - спросил я.

- Проклятье, нет! - оскорблённо прорычал он.

- Все в порядке. Я и не думал об этом.

Охранник постучал снова.

- Хорошо, будь ты неладен! - фыркнул Фишиг.

- Увидимся завтра, - сказан я.

- Да, - ответил он. - Но сделай кое-что для меня.

- Только скажи.

- Поужинай.

Предположительно около полуночи начались судороги. Они пробудили меня от дурного сна. Боль пронзала все тело, а сознание словно оцепенело. Я не чувствовал себя так плохо с тех пор, как почти за два года назад на Лете Одиннадцать во время Тёмной Ночи меня отравил Пай.

Я попытался подняться и рухнул с койки. Живот скрутило спазмом, и я вскрикнул. Меня рвало остатками жуткого ужина. Меня терзал то лихорадочный жар, то смертный озноб.

Не знаю, сколько времени у меня ушло на то, чтобы доползти до двери, и как долго я молотил в неё кулаками. Несколько минут или много часов.

Сознание отступало перед спазмами и усиливающейся агонией.

- Святой Император! - воскликнул охранник, когда открыл дверь и увидел меня в свете фонаря.

Он закричал, потом раздался топот ног, бегущих по коридору.

- Он болен, - услышал я слова охранника.

- Оставьте его до утра, - сказал другой.

- Он умрёт, - нервно ответил первый.

- Пожалуйста… - прохрипел я, протягивая руку. Пальцы парализовало и скрутило в уродливую клешню. Прибыли остальные. Я услышал голос Фишига:

- Ему нужен врач. Профессиональная помощь.

- Не позволено, - возразил охранник.

- Мужик, ты глянь на него! Он же умирает! У него какой-то приступ.

- Пропустите, - произнёс чей-то голос. Подоспел тюремный санитар. Его сопровождал Риггре. Дознаватель выглядел так, словно его вынули из постели.

- Он симулирует, оставьте его! - высокомерно заявил Риггре.

- Заткнись! - прорычал Фишиг. - Посмотри на него! Это не симуляция!

- Он мастер обмана, - ответил Риггре. - Возможно, он слизал свинцовую краску с двери, чтобы лучше сыграть спектакль, но тем хуже для него. Это обман. Оставьте его.

- Он умирает, - настаивал Фишиг.

- Похоже, он серьёзно болен, - озабоченно произнёс охранник.

Неожиданно меня скрутили новые мучительные судороги. Надо мной склонился санитар, и я услышал писк медицинского ауспекса, который он вытащил из своей фармакопеи.

- Это не симуляция, - пробормотал санитар. - У него припадок. Невозможно специально настолько неестественно напрячь мускулатуру. Уровень кислорода в крови упал до тридцати процентов, а его сердце дефибриллирует. Он умрёт менее чем через час.

- Сделайте ему укол. Приведите его в чувство! - завопил Риггре.

- Не могу, сэр. Не здесь. Здесь для этого нет средств. Ох! Император, вы только посмотрите! У него открылось кровотечение из глаз и носа.

- Сделай же что-нибудь! - закричал Риггре.

- Надо доставить его в больницу. Ближайшая в Каср Дерт. Нам надо срочно перевезти его туда, иначе он умрёт!

- Это смешно! - сказал Риггре. - Вы должны сами что-то сделать…

- Не здесь.

- Организуйте вылет, Риггре, - твёрдо произнёс Фишиг.

- Это пленник Инквизиции первого уровня! Мы не можем просто так вывезти его отсюда!

- Тогда позовите Осму…

- Он на ночь уехал на материк.

- Хотите оказаться первым, кто доложит Осме, что его драгоценный пленник подох на полу этой камеры? - Фишиг перешёл на шёпот.

- Н-нет…

- Тогда об этом ему скажу я. Объясню Осме, что его человек, Риггре, лишил его права завершить самое серьёзное расследование в жизни просто потому, что не озаботился вызвать транспорт и позволил Эйзенхорну умереть от токсического шока в тюремном отсеке!

- Вызывайте транспорт! - закричал Риггре на охранников. - Сейчас же!

Они вынесли меня на носилках к посадочной площадке во вьюжную мглу. Спорящие перекрикивали вой резкого порывистого ветра. Санитар поставил мне капельницу и пытался подавить симптомы, введя несколько препаратов из своего скудного запаса.

На площадке замерцали посадочные огни, холодные и белые. В их свете кружащиеся снежинки казались чёрными точками.

Сотрясая камень своими дюзами и разбрасывая во все стороны снег, прибыл кадианский лихтер.

Меня внесли в освещённый зеленоватым светом салон. Холод и отвратительная погода остались за закрытым люком. Я почувствовал, как сильно накренилось судно, когда мы взлетели и развернулись к материку. Фишиг подтягивал ремни, удерживающие меня на койке. Я слышал, как, перекрикивая рёв моторов, Риггре орёт на пилота.