Инквизитор Светлого Мира

– Какая моя подружка? – поинтересовался я. – Ты имеешь в виду Лурдес? Тебе лучше знать где она, скотина ты мерзкая!

Меня тут же огрели по спине древком копья. Очень больно, кстати. Наверное, тут не было принято оскорблять Великого Инквизитора и называть его мерзкой скотиной. Дикий народ…

– Где твоя подружка? – повторил Вальдес, не поведя и бровью. – Где демоничка-оборотень по имени Цзян?

Откуда этот проныра знает ее имя? Ах да, он же из Цветного Мира! Интересно, а что он про меня знает?

– Она пошла в лесочек пописать, – скромно сказал я. – Вчера вечером. И ее сожрали мясоверты. Мне очень жаль. Она была хорошей девочкой.

– А это что? – Вальдес потряс в воздухе одеждой Анютки. – Она что, ушла голая?

– Ну почему же, господин Вальдес? Это ее, так сказать, местная одежда. А в лес она ушла в джинсах, кроссовках и модной кофточке из полиэстера. Блестящей такой зеленой кофточке – в "кислотном" стиле. Ты ведь знаешь, что такое джинсы, кроссовки и полиэстер, правда, Вальдес? Не забыл еще Цветной Мир?

Люди вокруг недоуменно переглянулись, услышав незнакомые слова.

– Прекрати богохульствовать, демоник! – рявкнул инквизитор. – Говори, где находятся укрывавшие тебя негодяи – Мартин и его сыновья? Они должны быть преданы суду за укрывание демоника!

– А вот этого я на самом деле не знаю, белобрысый придурок, – с облегчением сказал я. – Очень рад, если они успели удрать от тебя и от твоего вонючего правосудия. Черта с два ты их теперь найдешь! Здесь не город – здесь Дальние земли…

Я не успел договорить. Руки Вальдеса молниеносно вытянулись и сомкнулись на моем горле. Кадык мой захрустел.

– Я мог бы удушить тебя сейчас, проклятый демоник! – произнес Вальдес, испепеляя меня бешеным сиянием глаз. – Но по закону тебя надо судить и предать огню, негодяй! Теперь ты не избежишь справедливого возмездия! Я сожгу тебя живьем!

Я схватился руками за запястья инквизитора и тщетно пытался оторвать их от своего горла. Я пришел в дикую ярость – и причиной ее был этот человек, Вальдес. Он достал меня своим паскудством еще в нашем мире, но там действовали цивилизованные законы и он вынужден был действовать тайно. Здесь он сам придумывал законы и исполнял их, против него не было защиты. Я впивался в его руки ногтями, шипел и дергался, как хорек, попавшийся в капкан, и все же не мог ничего сделать. Я все более раскалялся от ненависти, глаза мои застилала красная пелена…

И вдруг пламя охватило меня.

Вальдес заорал от боли, обожженные его руки разжались, отпустили бедную мою глотку, резко сократились и отдернулись, как щупальца осьминога. Я с ужасом обнаружил, что полыхаю, как сноп соломы. Что это? Меня уже меня уже предали огню – без суда и следствия? Удушливый дым горящей одежды заставил меня согнуться в спазматическом кашле. Впрочем, одежды моей хватило ненадолго – она развалилась, слетела на землю чадящими обрывками. Но и голый я продолжал гореть, весь был покрыт бушующим огнем – языки пламени исходили из моего тела, как из газовой горелки. С воплем я бросился вперед, на кольцо стражников. "Помогите! Потушите меня!" – визжал я, совершенно обезумев. Я вцепился в одного из солдат – засаленная одежда его сразу вспыхнула, он с ужасными криками начал кататься на земле, сбивая огонь. "Проклятый демоник! Он горит! Горит живьем!!!" – орали все вокруг. Я метался по кольцу, а стражники бегали от меня, не пытаясь даже ткнуть в меня копьем или алебардой. Я уже прощался с жизнью.

И вдруг я понял, что не чувствую ни малейшего жара. Я провел рукой по голове – даже волосы мои не горели. Мой огонь, без сомнения, был самым настоящим – во всяком случае, он был обжигающим и даже смертоносным для всех остальных. Моею же кожей он ощущался как легкий ветерок.

Я начал понимать, что произошло. В этом мире, Кларвельте, я был демоником, и у меня должно было появиться какое-нибудь волшебное качество. Вот, значит, как это выглядит. Я умел гореть – красиво и весьма эффективно. Безо всякого вреда для себя.

Еще через долю секунды я сообразил, что не стоит показывать остальным то, что для меня мой огонь безвреден. В этой ситуации лучшим выходом для меня было сгореть насмерть. Умереть совершенно официально. Поэтому я простер руки к небу и завопил, стараясь вложить в свой крик как можно больше страдания и нестерпимой боли. "О, Госпожа Дум! – голосил я так, что закладывало уши. – Я умираю!!! Ты наказала меня, справедливая Госпожа Дум! Сейчас я сгорю и нечестивый прах мой будет развеян ветром! О, как мне больно!!!"

Я почесал голую закопченную ягодицу и бросился куда глаза глядят. А глядели они в поле, рядом с которым стоял наш сарай. Стражники разбегались передо мной как куры – с испуганным кудахтаньем. Вальдес не преследовал меня. Главным его оружием были вытягивающиеся руки, но попробуй схвати такой горячий пирожок, каким сейчас был я.