Инквизитор

— Если бы ваши чувства были должным образом тренированы, мистер Роаке, — заметил Оми, — вам бы не требовался такой мощный указатель, как звуковой шок, чтобы найти этот прибор.

Оми спокойно дезактивировал даар'ва и сразу же ощутил свежий прилив восприятий. Его умственные процессы восстановили почти полностью нормальный уровень деятельности. Он мог ощущать возвращение орбитальной стабильности, когда Тибер исправил навигационный файл. Оми манипулировал внутренним противоядием до тех пор, пока оно не достигло нужной степени эффективности, и запрограммировал его во все части своего тела. Реланин полностью восстановился.

— Теперь вы переправите меня на Деетари, — приказал Оми. — И если вы не хотите принять на себя обязательства членов Консорциума, рекомендую увести ваших соплеменников подальше от пространства Консорциума и оставаться там вместе с ними. Закон Сессерды не наказывает весь народ за выбор вождей, а я считаю, что основная вина за преступления против членов Консорциума — стромви, соли и деетари — лежит на вожде вашего клана и Бирке Ходже. Однако в будущем Консорциум не потерпит никаких преступных действий против его членов. Если вы избрали жизнь вне закона, то должны вести ее за пределами пространства, защищаемого законом.

— Калонги, — с трудом вымолвил Роаке, дрожа всем атлетическим телом и бессильно прислонясь к стене каюты, — мы умираем. Ваш друг соли обещал нам исцеление.

— Джейс-лаи склонен к торопливости, — вежливо заметил Оми, — но он достойный коллега. — Быстрым движением Оми метнул одну из своих «ириви» в сторону Роаке. Длинная переливающаяся конечность уколола кожу на горле эссенджи. Роаке отпрянул, но его реакция была замедленной. Арес молча наблюдал за происходящим.

Оми спрятал «ириви». Такая прививка требовала меньшего напряжения, чем переливание, о котором просил Джейс-лаи.

— Вы снабжены противоядием, мистер Роаке, которое быстро справится с болезнью. Я создал его на основе вторичного вируса, разработанного Нгури Нгенгой. Теперь вы способны распространить его среди ваших соплеменников. Я ускорил ваше личное исцеление, так как вы пострадали наиболее сурово.

— Сделайте прививку и мне, — потребовал Арес. — Слишком много реа нуждаются в исцелении.

На момент Оми ощутил раздражение этими беспомощными нецивилизованными существами, имеющими наглость что-то от него требовать. Но он справился с недостойной эмоцией.

— Как хотите, — согласился Оми. Он повторил быстрый жест, но Арес даже глазом не моргнул.

— Благодарю вас, мастер Оми, — произнес Арес слегка напряженным голосом. — Клан Реа почтит вас в своей истории.

Роаке что-то утвердительно буркнул.

Оми склонил голову, одобряя искренность благодарности реа. Возможно, эти нецивилизованные существа чего-то стоят.

— Вам незачем беспокоиться об остаточных эффектах вирусов, чья способность репродуцироваться крайне ограничена. — Помолчав, он добавил: — Для своих условий стромви обладают необычайно развитым уважением к творению.

Глава 46

— Как бы я хотела вернуться к своему народу, — вздохнула Нгина, лениво проводя пальцем по серебряным минеральным прожилкам в белой каменной скамье. — Моя шкура болит от сухости атмосферы Деетари.

Тори кивнула, но не могла заставить себя ответить. Ткань ее голубого деетарийского платья была мягкой, но она словно царапала ей кожу, вызывая сочувствие к замечанию Нгины. На Тори не осталось ни следа смолы, и ей не хватало этой раздражающей скользкости.

Стромви казалась такой далекой от этого спокойного аккуратного сада с его подстриженными кустами и изящными фонтанами. Проведя на Деетари десять дней, Тори все еще чувствовала себя не на своем месте. Ей снова овладела жажда бегства, но на этот раз ее манила вполне определенная цель. Однако фермы Ходжа больше не существовало…

Тори едва ли могла пожаловаться на гостеприимство деетари. Они поселили беженцев со Стромви в одном из поместий матриарха и делали все, чтобы обеспечить им максимальный комфорт, но тем не менее эти десять дней показались бесконечными.

Десять дней. Тридцать миллиспанов. Менее трети полной протяженности «вахты смерти». Десять дней — всего лишь краткий промежуток, а «вахта смерти» казалась целой жизнью.

Со времени их прибытия на Деетари Тори видела Джейса только один раз. Он холодно сообщил, что с ним все в порядке, и несколько рассеянно выразил интерес к здоровью Нгины и выздоровлению Тори. Нгина засыпала его вопросами — одни из них он искусно парировал, а на другие не отвечал вовсе. Тори испытывала определенные подозрения по поводу его задумчивости.

— Почему вы хмуритесь, мисс Тори? — спросила Нгина, сопровождая свои слова мягким щелканьем, каким матери-стромви часто уговаривают детей. — Вы думаете о Ходжах?

— Я думала о твоем отце.

— Да. — Нгина щелкнула с пониманием и сожалением. — Я тоже видела мастера Оми. Инквизиторы судят моего почтенного отца, не так ли?

— Инквизиторы всегда этим занимаются, — ответила Тори. — Судят и приговаривают.

— Мой отец — очень достойный человек, мисс Тори.

— Я знаю, Нгина-ли.