Инквизиторы космоса

Подобие улыбки исчезло с лица гиганта, и он кулаком слегка задел скулу сидевшего перед ним парня. Удар был таким лёгким, что у Лександро только лязгнули зубы и едва покачнулся железный стул.

– Полагаю, что нет, – выдохнул он.

– Но как, сэр?

– Нас слушают посторонние, – только и сказал ему на это гигант.

Душа Лександро воспарила. Он сразу вообразил ритуал инициации, мощный, запоминающийся, который никому из членов банд Некромонда и не снился.

– Думаю, ты всё понял, – заметил гигант. – Сможешь ли ты отречься от своей семьи, своего муравейника, своего мира? Согласишься ли отправиться туда, куда тебя пошлёт Империя? Будешь ли всецело принадлежать Империи?

– Да, – голос Лександро как будто дрогнул.

– Немедленно и бесповоротно? И никаких сомнений?

– Я пришёл сюда… в надежде… Я правдами и неправдами проник в отряд, который, по слухам, должен был быть...

– Завербован в Гвардию. Да, насколько я могу судить, ты проявил завидное упорство. Однако моё предложение несколько отличается от того, что ты ожидал. Оно носит священный характер. Настало время для торжественной клятвы, хотя должен сказать тебе, что родители твои получат уведомление. О твоём выборе они узнают с гордостью, и это чувство гордости, возможно, поможет им укрепить свои позиции. Может быть, через двадцать, тридцать лет ты вернёшься, и тебе будет что рассказать им. Хотя такой гарантии я тебе дать не могу. Ибо твоё сердце самым чудесным образом изменится.

Теперь исполин обращался к Лександро как к мужчине… к мужчине сильному и равному себе.

– Клянусь, – прошептал Лександро.

ГЛАВА 2

Час спустя на железном стуле для испытаний сидел Ереми Веленс. Откуда-то издалека доносилось бормотание:

– Состояние психики, точка три девять…

– Психический срез, точка ноль два…

– Сообразительность, точка девять четыре…

И так далее и тому подобное.

Каким образом этот щенок из высокого уровня с таким замысловатым именем оказался на блок-посту гарнизона? К тому же, почему-то среди членов банды Доркаса, или это только показалось? Его он очень хорошо запомнил. Радость Ереми, связанная с тем, что его подвергли испытаниям в присутствии космического десантника, была неполной из-за горечи воспоминаний, навеянных этим парнем из высших слоёв. Он вместе с другими бандитами из привилегированного общества попирал закон. Это они схватили раненого кузена Якоби и обрекли его на жуткую, мучительную смерть, да ещё потешались и куражились при этом. В паре с негодяем из подёнщиков, словно между Якоби и этим паразитом из нижнего города не было никакой разницы, в то время как Якоби всё время помогал сдерживать атаки этих грязных подонков. Ради кого? Да ради этих же мерзавцев из высшего уровня!

Интересно, а как в толпу потенциальных новобранцев попал тот подонщик? Его лицо с вытатуированным пауком Ереми тоже видел в ту роковую ночь и хорошо запомнил.

Пока пучками тока стимулировали нервы и связки Ереми, руны на его щеке жестоко чесались. Он беззвучно молился Императору. Его семья относилась к числу набожных. На заводе по производству карбюраторов для наземных поездов, где они жили вместе с девятью десятками других семейств технов, у них в каждой жилой каморке перед драгоценной полихромовой иконкой мерцала электросвеча. Жилые отсеки тянулись вдоль бесконечного ряда грязных, провонявших машинным маслом токарных, фрезерных и шлифовальных станков. Пол грязным снегом устилала серебристая стружка. Ереми наизусть знал катехизис Императорского культа; он служил краеугольным камнем его веры. Суть его веры сводилась к тому, что высоко-высоко над муравейником Трейзиор, над миром Некромонда, за его худосочным солнцем есть кто-то, кто взирает на человечество из божественного далека, тот, кто однажды спас галактику от ужасного потрясения, и чей непостижимый разум внимательно за всем наблюдает, анализирует и всегда остаётся начеку. Устрашающий искупительный Бог-отец всего Сущего.

Веленсы всю жизнь безвылазно прожили на своём заводе, столь важном для благосостояния Трейзиора, торговля и пути сообщения которого так часто становятся жертвами нашествий злобных кочевников. Многие из них даже подверглись хирургическим операциям, чтобы с большим искусством и сноровкой выполнять свою работу. Там они трудились и принимали пищу, молились и спали, растили своих детей и лелеяли свой арсенал, состоявший из лучеметов и тяжёлого короткоствольного оружия, с помощью которого защищали свой дом и домочадцев, свой образ жизни от чуждых им семейных кланов, от тех, кто не приносил клятву верности лорду Спинозе. А также против бесчинствующих мародёров нижнего города, от которого завод Веленсов отделяло не такое уж большое расстояние.