Инквизиция, ересь и колдовство. «Молот ведьм»

Tractatvs vtilis et necessarivs per viam Dialogi, de Pythonicis mulieribus («Трактат полезный и потребный, в виде диалога о женах-прорицательницах») — поздняя редакция латинского текста, известная нам по книге, вышедшей из печатни Николая Бассея как приложение к «Молоту ведьм» в издании 1580 года. По данным историографии, в 1582 г. латинский текст издается отдельно Николаем Бассеем, а в 1600 году в той же печатне выходит еще одно издание «Молота ведьм» с приложением текста Ульриха Молитора. Судя по отсутствию некоторых реплик, Бассей использовал кёльнское издание трактата. Вместе с тем разбивка на главы приведена в соответствие с первым изданием. Написание имен латинизировано — Sigismundus и Conradus. Редакция заключалась в исключении слова lania в большинстве строк (исправления на lamia имели место в нескольких случаях, в основном же это было именно исключение из фраз) и в приведении орфографии к нормам классической латыни.

Dialogus de Lamiis et Pythonices, Sigismundi Archiducis Austriae, et Vlrice Doctoris Constantiensis[369] (Диалог о ламиях и пифиях Сигизмунда, эрцгерцога Австрийского, и Ульриха, доктора Констанцского). Текст известен по кёльнскому изданию Герарда Гревенбруха, увидевшему свет в 1595 г. В предисловии «Печатник читателю» (Typographvs Lectori) печатник характеризует свою книгу как конспект (conspectus) кёльнского же издания трактата 1489 г. Текст существенно переработан. В итоге осталось только пять глав. Отсутствует Послание к Эрцгерцогу Сигизмунду и исключен как персонаж диалога Конрад Шатц. Орфография также была приведена к нормам классического латинского языка.

Учитывая, что Malleus Maleficarum многими историками рассматривался как труд, который сформировал специфический жанр демонологических сочинений, я считаю важным отметить, что De laniis et phitonicis mulieribus Ульриха Молитора представляет большой интерес как принципиально иной вариант сочинений о злонамеренном колдовстве. Перед нами открываются рассуждения о ведьмах и их преступлениях с позиций светской власти. Причем эти рассуждения представлены в форме, свойственной придворной культуре немецких княжеств.

В определенном смысле этот трактат можно охарактеризовать как ренессансное демонологическое сочинение, которое пользовалось фантастической для своего времени популярностью среди читателей. Другими словами, De laniis et phitonicis mulieribus отвечает на вопрос, как понимала maleficia светская власть, как она реагировала на обоснования обвинений против ведьм со стороны церкви.

В этой связи интересно то, что подавляющее большинство историков оценивают позицию Ульриха Молитора как скептическую в вопросах реальности колдовства. Наиболее последовательно этот тезис отстаивает В. Берингер, который полагает, что Молитор являлся потенциальным оппонентом Malleus Maleficarum, доказывая это тем, что в диалог не был включен как персонаж доминиканец или инквизитор[370]. Однако мы можем уверенно говорить о том, что для XVI в. возможная полемика авторов этих сочинений была не очевидной. Лучшим доказательством чему является уже упоминавшийся нами «синтез печатника», при котором Malleus Maleficarum и De laniis et phitonicis mulieribus оказывались объединенными буквально под одной обложкой. Вместе с тем, будучи связанными обстоятельствами своего происхождения, эти два текста представляют собой своеобразный заочный «диалог» о злонамеренном колдовстве (maleficia), ведущийся с разных позиций представителями ученой культуры позднего Средневековья.

* * *

Одна из самых заметных черт сочинения заключается в своеобразном оформлении терминологического аппарата, центральное место в котором (в ранних латинских изданиях) занимает латинский неологизм lania, очевидно, изобретенный самим Ульрихом Молитором. Помимо этого слова, Молитор использовал ряд других, традиционных слов категории malefica, mulier maledicta (женщина злословящая), incantatrix (заклинательница), mulier phitonica (женщина прорицательница), striga (латинский синоним для обозначения ведьмы, часто использовавшийся в итальянских землях). Lania в ранней редакции употреблялось чрезвычайно часто и появлялось едва ли не в каждом предложении.