Иннокентий 2

Внезапно ему стало грустно. Все-таки родному городку образца тысяча девятьсот семьдесят пятого года он искренне благодарен. Почти год провел в нем, стараясь вылезти из той задницы, в которую попал не по своей воле. Даже стало, жаль, что теперь ему туда и вовсе не вернуться. А если его найдут в Москве? Нет, руки коротки! На крайний случай можно сбежать далеко-далеко. Страна огромная. Сахалин, Ташкент, Батуми, Клайпеда. Выбор еще более широк, чем в России будущего. Да, в конце концов, перед ним целый мир, которого он уже не боится. Васечкин внезапно ощутил, что стал сегодня другим человеком. Более жестким и целеустремленным. Хотя на фиг такой квест сдался!

В Александрове он неожиданно для себя остановился у парикмахерской. Жаль, но придется расстаться с модными патлами. Парикмахер, пожилой армянин неожиданно понял его идею, сварганил нечто вроде модной в начале девяностых «площадки». А что, модно и прилично! И совсем другой человек! Он подошел к автовокзалу, узнал время отправления автобуса на Москву. Еще три часа. Затем Васечкин посетил туалет, где заперся в кабинке. Как и везде в общественных туалетах здесь было грязновато. Но деваться некуда. Постелил газетку, а нее поставил мешок и портфель. Затем вспомнил важное:

«Вот дурак!»

Он еще не избавился от бумажников! Документов в них не оказалось, лишь билеты и деньги. Последние Васечкин забрал без всяких мук совести. Трофей! Видимо, сказалась привычка играть и поступать так в компьютерных играх. Или хотелось компенсировать неудобства и лишние траты. Пистолет лежал в спортивной сумке, немного оттягивая её своим весом.

Он был заряжен, но без запасного магазина. Зачем пистолет ему? Первым порывом было желание выбросить оружие, но затем Кеша отчего-то передумал. Почему? И сам не знает. И это настораживало. Кеша оставил пистолет, завернул в майку и сунул в мешок с зимними шмотками. Васечкин вышел на площадь, огляделся и направился в сторону кафе. Там удобнее ожидать отправления автобуса, заодно можно перекусить и подумать. По пути он осторожно избавился от опустевших бумажников. Позвонить, что ли Веронике? Сказать, что опаздывает. Тут наверняка почта недалеко.

≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡=

Мимо проносились столбы, они проезжали слабо освещенные перекрестки, впереди заревом огней вставала столица. Место, где куется будущее.

Глава 18 Зимние этюды

Командировка в Арктику была как нельзя кстати. Зимние фоторепортажи выполняют в марте или апреле, когда настоящая суровая арктическая зима позади. Да и что прикажете делать здесь фотокорреспонденту полярной ночью, когда морозы за пятьдесят. И они скорее убьют напрочь казенный фотоаппарат и пленку, чем у тебя получится снять репортаж. Поэтому полярная зима на снимках — это практически весна, когда достаточно солнца, а градусник днем не падает за отметку минус двадцать.

Низко висящее над горизонтом яркое солнце пригревало, хоть загорай! В меховой куртке с капюшоном, меховых штанах и шапке, на ногах пимы, выданные работниками станции, Кеша даже вспотел, пока сюда дополз.

Он выбрал удобное место среди вздыбившихся торосов на берегу, чтобы сделать общий снимок затерянного в сугробах Заполярья поселка, который расположился в устье реки, впадающей в Северный Ледовитый океан. Иннокентий не мог понять, зачем люди живут в таких экстремальных условиях, где банальный поход в туалет становится целым испытанием. Да, он не был избалован жизнью, вырос в маленьком городишке «с ограниченными удобствами», но всему есть предел.

Чу! Вроде впереди что-то промелькнуло. Васечкин замер, внимательно вглядываясь вдаль: как будто кусок льда передвинулся сам собой.

— Твою ж мень!

Иннокентий нырнул за торос и замер. Еще бы. Куском «льда» оказался медвежонок. Пусть он сам и не представляет никакой опасности, но вряд ли медвежий детеныш здесь один. Где-то рядом обязательно бродит его мамаша. И даже такой здоровяк, как Васечкин для нее лишь потенциальный корм. Кеша прислушался и осторожно выглянул из укрытия. Сейчас медвежонок предстал во всей красе. Принюхиваясь к воздуху, он повернулся к фотографу боком.

«Такой кадр уходит!»

Руки уже сами скручивали штатный объектив, а затем тихой сапой поползли в карман за телевиком. В этот раз его снабдили по полной программе. PRAKTICA LС и набор цейссовских и советских линз, плюс фильтры. Черно-белые снимки без них фотографировать в ледяной пустыне невозможно. Оранжевый, желто-зеленый и даже красный. Васечкин использовал их все для затенения неба и выявления фактуры. Этот фотоаппарат из ГДР имел ламельный затвор с вертикальным ходом металлических шторок, не хуже, чем у японцев. Он к тому же позволял сократить выдержку синхронизации до 1/125 секунды, обеспечивая «заполняющую» вспышку при дневном освещении. Из будущего Иннокентий отлично знал, как на самом деле это важно для репортера.