Инноминаты: Медный кубок

По дороге выяснилось, что приятель Вадима занимался делом Шаховой. И тут оказывается, что какой-то следак из другого района суёт в него свой нос. И вроде ничего такого, но гаденький осадочек у Семёна всё-таки выпал. Получалось, что ни за что, ни про что лишил хорошего человека покоя. И тот не придумал ничего лучше, чем по-дружески разведать у Вадима, чем вызван интерес к аварии Шаховой.

– Зря беспокоится, – Семён Семёнович одной рукой вынул из своей папки-портфеля листок с портретом рыбоглазой девушки.

– Пропавшая, – пояснил он, показывая рисунок Вадиму. – Поисками занимается одна фирма, специализирующая на поиске людей.

– Частные детективы? – хмыкнул Вадим, разглядывая портрет.

– Похожа на погибшую Шахову. Я бы сказал одно лицо. К тому же пропавшая тоже страдала от сахарного диабета.

– А имя у неё есть?

– Приехали, – Семён Семёнович сделал вид, что не услышал вопроса. – Пускай твой приятель не переживает…

– Так звать пропавшую – как? – Вадим не попался на уловку.

Семён Семёнович уже собирался сказать: «Акулина», как случилось нечто странное. Папка-портфель мирно торчащая между сиденьями вдруг свалился под ноги оперу. Вадим потянулся чтобы поднять упавшую вещь и замер, что-то разглядывая. У него в руках появилась белый файл. Семён Семёнович мог поклясться, что такого в его портфеле не было и быть не могло.

– Акунина Акулина Аку… – прочёл Вадим, спотыкаясь на каждом слоге. – Это прикол такой? Шутка? Где здесь хотя бы ударение ставить?

Опер начал перебирать наброски Семён Семёновича, которые тот делал по памяти. К делу, так называемой Акулины, они отношения не имели. Или казалось, что не имели. И вообще откуда всё это взялось, да ещё в таком виде? Вадим вытащил какой-то исписанный листок и, читая явно по диагонали, забормотал:

– Так, документов нет. Травма головы. Ясно. Потеря памяти. Допустим. Диабет. Хм. Предполагаемый круг знакомых.

За окном автомобиля расплывающимся пятном на ограждении сидел белый голубь. Люди шли мимо него, не обращая внимания.

– Можно я это возьму? – едва расслышал Семён Семёнович, выныривая из некого ступора.

– Я верну, – начал уверять Вадим.

Упрямец. Весь вид опера говорил о том, что уступать он не намерен.

– Хорошо. Верни только в сохранности, – сдался Семён. – Правда твоему приятелю этот материал вряд ли пригодится.

– На неделе занесу. Самый край в будущий четверг вечером, – с жаром отозвался Вадим. – Спасибо, что подвёз. Бывай!

Стукнула дверца автомобиля. Семён Семёнович глянул на ограждение, где до этого был голубь. Пусто.

– Поехали, – Алистер уже сидел на заднем сиденье, приглаживая торчащие во все стороны седые вихры. Стариком он не выглядел, скорее наоборот. Дерзкий мальчишка. Тощий, что голодная смерть. И взгляд жутковатый… Чёрные вороньи глазёнки зловеще поблёскивали, вызывая суеверный страх в душе Семён Семёновича. По ним сложно было понять, куда именно смотрит Алистер.

– Ну чего таращишься, как варёные окуньки на тарелке? – огрызнулся он, ёрзая на пассажирском сиденье, словно чувствовал дискомфорт.

– Ты файл подбросил? – трогаясь с места, поинтересовался Семён Семёнович. Ему хотелось знать, настоящие ли там документы или временная иллюзия. Если последнее, то как долго ворона собирается морочить людям голову.

– А то ж, – хмыкнул Алистер. – От тебя шевеления, как от того покойника. Фаанг рвёт и мечет, а тебе хоть бы хны. Ссы в глаза, всё божья роса.

«Раскаркался», – Семён Семёнович лишь дважды видел человеческую форму Алистера и успел составить мнение о нём, как о деревенском Кулибине13 или ком-то вроде сказочного Левши. Оба раза парень что-то увлечённо мастерил.

Поседевший ворон частенько сыпал поговорками, бывало вставлял такие словечки, смысл которых угадывался лишь интуитивно. Видимо, какой-то местечковый сленг. Семён Семёнович даже предположил, будто по нему можно разузнать о месте рождения Алистера. Вот только, как бы майор не любопытствовал, времени заниматься подобным совсем нет.

Алистер исчез также внезапно, как и появился. Семён Семёнович не понимал, зачем тот вообще навестил его. Может, хотел подтолкнуть в нужном направлении? И как связано дело погибшей Шаховой со странным человеком и баобабищем в логове Фаанга, что меняет облики как перчатки. Нет-нет-нет! Лучше не забивать голову пустыми догадками…

2.2. Часть вторая

От озноба зуб на зуб не попадал. Не помню, когда ещё мне было так же плохо. Квартира превратилась чёрте во что. Я уже не могу понять, где нахожусь. Кажется, ванная. Да, точно она.

Шум воды? Кто здесь? Кто-то моется. Кто?

Надо отдёрнуть занавеску и посмотреть. В теле такая слабость, что пальцы лишь скользнули по ромбическому рисунку. В груди стало тесно. Кажется, рёбра решили уменьшиться в размере, а заодно раздавить сердце и лёгкие. Не могу глубоко вздохнуть. Голова кружится. Ноги подкашиваются.

Нет. Я не падаю. Я медленно оседаю на кафельный пол. Спину холодит стенка стиральной машинки. Веки слипаются. Надо поспать. Посплю, и всё станет лучше. Но до постели в таком состоянии не доберусь. А здесь лежать нельзя. Простужусь и помру от воспаления лёгких.